Замедлит бег
псалтирная строка,
едва заметной
талицей молений,
и воска палец
капнет на рукав,
и ты уронишь
чашку на колени,
и нёбо хлебно
пересохнет вдруг,
и поперхнешься
вересковым небом,
и узловатость
исхудавших рук,
из старых платьев
выросших за лето
не убоится
вещей пустоты
покорных глаз,
застигнутых случайно
в кайме зеркальной,
где увидишь ты
как пропадает
этот домик чайный,
где к сотне книг
не стоящих гроша,
едва дающих
тонущей надежду,
по корешкам
приклеилась душа,
не отпуская
к жизни принадлежность,
где тень твоя
чуть голову склонив,
приляжет черной
кошкой на колени,
всё повторяя
позу и мотив
разбитой чашки,
и предсмертной лени…