(из цикла-посвящения …)
Облупленные стены Кабо-Верде.
И окна на решетках, как белье.
На вертеле разубежденных вер – та,
что отпоет пристанище мое.
Так руки, в океан нырнув белесым
подобьем водорослей, выткут ткань.
Так выгорит рожденный быть опоссум
и слогом перейдет в Тьмутаракань.
И черное, как чрево океана
с пре-красной рыбой, с равнодушьем, ра-
вно душам отлетевшим, рвано
принявшим свет, лицо. Как бога Ра
усмешка над никчемной пирамидой.
И как кровотечение детьми
из жен, не испытавших ни либидо,
ни бед любви растерзанной. Возьми
обратно плод свой, Ева наизнанку.
Так целое, что не способно часть
отдать, срывает кожу спозаранку,
чтоб ночью, ночью дать чужую масть.
Ни тени на лице, ни порта в каске
спеленутых волною барж и бирж.
И слышалось почти по-португальски
о чем бесшумно, ветер, говоришь.
Свободный от причала остров, кто там?
Здесь глухо и не пристают суда.
И по иным перебираясь нотам,
он взглянет, словно Он зашел сюда.
И пальмы, как раскинутые ноги
и пальцы, просто смотрят солнцу в пасть.
Сутулые на блюде осьминоги,
как смели дно предать и низко пасть?
Раздавшееся вширь и в голос тело,
сквозь строй гитар и барабанов сквозь.
Я только разбежалась, а взлетела
другая, смехом бросившая: «Брось!»
Отбросила. И отпустила вора
на веру – веры. Здравствуй, мое со…!
С каких небес, Cezaria Evora,
ты катишь мимо это колесо?
Ноябрь 2004