Вариант легенды о сэре Гарете Оркнейском — рыцаре Круглого Стола.
У края светлых, синих гор
Полны долины небосводом.
И затуманила природа
Глаза тоскующих озер.
Нежна зелёная листва
Среди заливистого свиста.
Здесь полнятся весельем быстро
Людское сердце и глава.
В лугах Шотландии прекрасной
Весною маки хороши.
Но пусть прохожий не спешит
Их собирать в букет опасный!
Ведь запахом своим цветы
Наводят колдовскую дрёму,
И может не дойти до дома
Поклонник яркой красоты.
* * *
Здесь на краю шотландских гор
Лесные феи обитали:
На солнце крылья трепетали,
Прозрачней радужных озер.
И в звёздном свете под луной
Они смеялись и играли.
И люди иногда слыхали
В чащобе голос озорной.
Средь них одна прельщала взор
Своими тонкими чертами,
Когда она, взмахнув крылами,
Неслась в неведомый простор.
Она, свободна и легка,
Порхала бабочкой над полем
И пела о бескрайнем Море,
Что здесь виднелось свысока.
И вспоминала дни, когда
Волшебник с белой бородою
Издалека ее сюда
Привёл, чтоб встретиться с судьбою.
* * *
Вдали зубцами чёрных стен
Вознёсся замок горделивый.
Никто из жителей долины
И подходить к нему не смел.
Из замка иногда в леса
Четыре мальчика шагали,
Но их совсем не волновали
Природы дивной чудеса!
Они ловили барсуков
И разоряли птичьи гнёзда,
Искали фей, хоть и при звёздах
Не находили их следов.
Но самый маленький из них
Казался Фее очень милым,
И посвящать она любила
Ему свой переливный стих.
Мальчишка — плут! Мальчишка — вор!
И демон взор туманит ясный…
Но вот уж юноша прекрасный
Стоит у склонов синих гор.
Он рвал опасные цветы,
Томим душевной сильной жаждой.
И в долгий сон его однажды
Сморили маки у воды.
* * *
Она, лучиста и тонка,
Явилась в белом одеянье.
И дивное её сиянье
Завидел он издалека.
Коснулась глаз его рукой —
И юноша лишь изумился,
Как в существе его разлился
Досель неведомый покой;
Забил источник свежих сил,
Наполненный весны цветеньем.
И Фее душу он открыл,
Поведал мрачные виденья.
О том, как ночью при луне
Их мать в безумье колдовала:
С зажжённою свечой в окне
Мужчин приезжих соблазняла.
О ненависти и любви,
Внушённых ею братьям странным,
И как она в ночи туманной
Являлась ведьмою в крови.
Крестили Гаретом его…
Но было ль то Святым Крещеньем?!
Он полон слёз и возмущенья
За кровное свое родство!
И как теперь на свете жить?!
Не лучше ль с братьями скитаться,
Чем в мрачном доме оставаться
Колдунье-матери служить?..
Слова сомнением полны,
Безумной болью, злобой дикой,
А взгляд застыл безмолвным криком:
«Господь, здесь нет моей вины!»
И Фея страшную судьбу
Увидела в его дороге,
Но всё же к Звёздному Порогу
Смиренно вознесла мольбу.
«Пусть будет светом озарён
Твой путь, мой мальчик долгожданный!
Я за тебя молиться стану.
Чти сердцем Господа закон!
Ступай отсюда в Камелот.
Смиренье Гарета прославит,
И к рыцарству его представит
Славнейший воин Ланселот.
Иди за мудрым Королём:
На нём печать небесной силы.
Как брата я его любила —
Мы в доме выросли одном…
Мне больно отпускать тебя:
Ты сердцу сильно приглянулся…
Иди!» — И юноша проснулся,
Букетик маков теребя.
* * *
Он в ту же ночь покинул дом
С мечтою трепетной и тонкой,
И в Камелоте поварёнком
Увидели его потом.
Судьба его была горька,
Хоть славными полна делами.
Но Фея с ясными глазами
Всё видела издалека.
Она по-прежнему играла
Средь зеленеющих лугов,
В тугие завитки венков
Весною маки заплетала.
Но чистая ее молитва
Хранила Гарета в боях.
Она ему являлась в снах,
И на пирах, и после битвы.
Когда же кончился обет,
Волшебник с белой бородою
Опять позвал её с собою,
Сказав: «Его в живых уж нет».
И лишь тогда она, легка,
За ним ушла, подобно чуду,
Шепнув: «Мой гордый, не забуду
Через пространство и века!»…
___________________
Когда-то у шотландских гор
Земля встречалась с небесами.
Но до сих пор горят слезами —
Росою маки у озер.