Ломилась в дверь – так безнадежно!
Замок был крепок, петли тоже.
Был ключ упрятан где-то сложно,
поломан или уничтожен.
Моя душа туда стремилась,
где дверь не всяким открывали.
Передо мной она закрылась.
Считала я – меня изгнали.
То было избранных собранье,
союз из массы извлечённых.
Меня от их неузнаванья
швырнуло в касту обречённых,
в невоплощённое, в неверье.
Непроизвольно отшатнулась.
Свидания с закрытой дверью
так чуждо, даже улыбнулась…
Стояла дверь с замком, на петлях,
обзор собою заслоняя.
Ни стен округ, ни древ столетних.
И, взоры к небу устремляя,
не увидала я причины
для одиночества дверного.
За разновидность чертовщины
так грустно стало, до смешного.
За ней всё было точно то же –
я обошла её, как диво –
что перед. На зелёном ложе
из трав и мхов глядел лениво
ромашкин глаз округ в ресницах,
среди обычного обычный.
Но как тем образом напиться,
хоть прост он и совсем привычный?
На ножке тонкой, одинокий,
он ждал доверия и ласки
в краях задверных, желтоокий,
пусть не моей, но тоже сказки.
А оттого, что мне случилось
войти в задверные покои,
приму как свыше чью-то милость
от ироничного изгоя.
22 октября 2005