Посвящая недели безделью,
чашку чая целуя в лицо,
для кого за щекой карамелью
держишь острое злое словцо?
Веришь в Бога, а душу бродяге
открываешь над веером карт.
Акварелью по мокрой бумаге
водит пальцем простуженный март.
И веселому легкому пеплу,
горю горьких твоих сигарет,
бедной розе, которая слепла,
умирая, за давностью лет
не поможет вчерашняя драма
с глазу на глаз, и пагуба губ,
затаившихся зверем по шрамом,
и зрачок, образующий куб,
и язык, задевающий небо,
в каждом слове во славу-хвалу
твоего дурака. За него бы
ты пошла на костер. На полу -
распростертые белые флаги
со стихами. На плоскости парт
акварелью по мокрой бумаге
водит пальцем простуженный март.