Жилы руки, как трамвайные рельсы,
Стонут под гнётом колёс-невидимок.
Кожа бледна — так цветут эдельвейсы
С пыльных, по-детски наивных картинок.
Нервная дрожь, пробегая по телу,
Метит когтями границы владений.
Вроде светло, но как будто стемнело,
Мраморной глыбой сгибая колени.
Что-то умрёт, и из белого пепла
Раненый феникс взовьётся над миром.
То, что томилось, взбухало и крепло,
Вновь разродится отродьем постылым.