Я ставни закрою и крюк опущу изнутри,
Чтоб яблони не подглядели занятье ночное,
И слива шептать не могла у меня за спиною,
И юный орех не тревожил меня до зари.
Тихонько скрипит в теплый сурик окрашенный пол,
Шуршит паучок – уползай, я боюсь мохноногих.
Я, знаешь ли, первая из недотрог недотрога,
А ты, торопыга, тенета из домыслов сплел.
Соседи теперь принимают меня за свою,
Ладошки суют и дружить предлагают домами.
О, если бы знали, какими я мучаюсь снами
Соседи мои, то сожгли бы меня, и – адью.
Сожгли бы мой дом, не посмев безделушки украсть,
Смотрели бы издали, после бы прокляли место,
А может, все так и случится, и будут окрестно
Легенды слагать о безумной затворнице всласть.
Все это – потом. А сейчас – календарный капкан
Разъялся моим заклинаньем, помиловав жертву.
И я собираю столетий обильную жатву,
Беседую с теми, которым не быть нынче мертву,
Забравшись с ногами на бабушкин старый диван.