Если Бог и скопытился, то зимой,
прежде осень плеснув на ветки,
этим самым оставив зиме самой
право выбрать себе расцветку.
Выходящий из дома писатель вдруг
подвергается паранойе,
ведь на чистом природном листе вокруг
ни единого слова, но и
череда многоточий чужих следов —
как печальный итог бессилья.
Темнота, поскользнувшись на соплях льдов,
белизну покрывает синью.
Ночью снег выпадает из фонарей,
вся Вселенная — просто пятна
звёзд, пожаров и окон. А рты дверей
тьму жуют, бормоча невнятно.
НО!
Даже если сугробы превыше цен,
все страданья уносит пылью,
когда бабочкой у прохожего на лице
расправляет улыбка крылья!