Бандаж. Доминирование. Садизм. Мазохизм
"Увлеченность одной мыслью"
Современные поэты и прозаики обгладывают кости яств и допивают со дна бокалов прокисшие вина, вкушаемых писателями прошлого, представляя, как выглядела пища изначально, а иногда, превосходя все своей фантазией, изобретают что-то невиданное ранее. Ниже я воображаю, чем питались Леопольд фон Захер-Мазох и Донасьен Альфонс Франсуа де Сад, ибо мазохизм и садизм – это антагонистичные понятия, правда, не существующие друг без друга, хотя мазохизм может быть обособленным от садизма, когда человеку нравится страдать от переживаний. Мазох наверняка скорбел на могиле де Сада.
Я написал луну, а пролил ее волосы пером. Завороженные призраки погребальной лилией…затрудненное дыхание после рюмки абсента…презренные конформисты…коитус…вожделение…боль…наслаждение…
Она в мехах на кушетке, так похожа на меня, она подобрала свои ножки под себя, нежно и самозабвенно. Одна ее грудь обнажена, мраморная белизна очей, выжженных уксусом. В ее руке тонкая сигарета в мундштуке, тающая светло-серым дымом. Я пью гранатовый сок и впиваю струи ванильных испарений, перемешанных с дыханием жасмина и фимиамом сандала. Вид обнаженной женщины, испытывающей желание к тебе, оттеняет детство, венчает грезы юношества. Она подняла руку и призвала тонким пальчиком, глядя исподлобья, властно, как на тлю, как на дворнягу, которую она хочет накормить объедками кур. Я повиновался, как гуттаперчивая кукла, падкая на беспечное желание разгадать тайну предстоящего. Жизнь становится прекрасней, интересней и очаровательней, когда чаще говоришь да, чем нет. Легкой, самодовольной, плавной и в то же время нерешительной поступью, я направился к ней. Она приподняла голову, оголив шею, раньше скрываемую меховым воротом в знак того, что ее просьба удовлетворена и она довольна этим, случилось, богатая эстрогеном дама… я не заставил ее ждать, как зверь на запах самки. Чем ближе я подходил, тем вожделенней горел ее взгляд, тем сильнее дрожали ее руки в предвкушении чего-то неестественно великолепного и завораживающе-эротичного. Казалось, что свет хрустальных люстр потускнел, прищурив с интересом свои глаза, наблюдая за продолжением действа, как театрального представления, пока что развивающегося в своей увертюре. Ее аппетит воспылал жерлом вулкана, утробой ядра ада, она требовала мороза, что бы утолил этот жар. Я у ее ног, кончик плети обласкал мои обнаженные стопы, возбуждая и мое желание, пытаясь заменить неведение страстью. Положив мундштук на бортик пепельницы, она заставила меня встать перед ней на колени. Я повиновался. Черная бархатная повязка закутала мои глаза и была завязана на затылке. Руки и ноги были крепко связаны бечевкой. Потом она взяла меня за голову. Заставив упасть на ладони рук. Она взяла слегка отпитую бутылку вина со столика, наступила на мою руку и принялась щедро лить вино на свою стопу, подняв бутылку на уровень груди. Когда вино полностью освободило стеклянный сосуд, она грубо выпалила: «Облизывай, ублюдок, трупный червь». Всей поверхностью языка я начал осушать ее бледную кожу ног. Я чувствовал ее пристальный и жестокий взгляд до тех пор, пока не показалось, что вино и не касалось ее стопы. В ее руке появилась плеть, неожиданно нанесшая первый удар по моей спине, потом второй и третий, все сильнее и беспощадней. Боль возбуждает, пока не начинаешь на нее отвлекаться. Плеть разрисовывала спину слегка взбухающими полосами алого цвета. Я не позволил ей увлечься, потому что именно это сейчас и происходило. Я поднялся с колен, сел на кушетку и дал знать, что хочу, чтобы она удовлетворила меня ртом, казалось, что именно этого она и ждала, накинувшись на меня, как зверь на оставленное мясо. О, Дьявол, как искусно она это делает. Ощущение, будто она тренировала свое мастерство на фаллосах, длины которых, выстраивали путь до недр ада и обратно. Оргазм подобен процессу созидания поэзии, мгновенно озаряющий тебя волшебством творения, а семяизвержение – чувству, сопутствующему выливанию мыслей на бумагу. Она привстала, приблизилась к моим губам, поцеловала и неожиданно вылила все теплое семя в мой рот. После этого, мгновенно поднявшись на ноги, она развернулась и самодовольной походкой, удовлетворенная, оставила меня с воспоминаниями той возбуждающей боли и возносящего оргазма. Она направилась к выходу из комнаты и покинула ее, громко захлопнув дверь, оставив меня беспомощным, с завязанными глазами, связанным по рукам и ногам. Я услышал, как дверь закрывается ключом на два оборота…
Мармелад… конфеты в серебряных обертках… пышный готический бал-маскарад… виноградная лоза…виньетка… паденье со смертельной высоты… сырое перченое мясо…белая сажа…кокаин – размолотая в пудру смерть…болезнь…лихорадка…кома… скорбь души по своим одеяниям…sopor aeternus…утроба…
Sopor Aeternus – вpемя, котоpое пpоводят души в пpомежутках между инкаpнациями, их неописуемая и вечная боль...