«Мне уже не нравятся мои старые произведения, только что сочинённые почти мгновенно растрачивают свой шарм, поэтому я люблю свою поэзию и прозу, которую я ещё не придумал. Стихотворение ниже по моей теории еще не сочинено».
О, Георг Гейм, копаюсь в ваших потрохах
Костлявыми отростками хрустальных рук,
Листая книгу, с музой в чёрных волосах.
Быть может, что-нибудь сорвётся вдруг.
Я в вашем мире обитаю полном мрака,
Недосказаний, недосмысла, недослов,
Шершавых образов и фраз с сияньем лака,
Болезней, грязи, лун, морей, птиц и гробов.
Морг…мёртвых лбы сквозь простыню белеют,
И студят ткани … воздух тоже светел, бел.
Плоды по осени упавшие, они от смерти млеют.
А стол стальной – их трон, открыл ладони, пел
Медовые мелодии, а шёпот и певучий стон их греют.
«Белое»
Луна виднеется сквозь ответвления уродливых ветвей,
Серебряную нить в дупле паук вымучивал из брюха.
Ветра от крепкого зелёного вина казались зеленей.
Опять глядит в меня Ван Гога призрак, как всегда без уха.
«Чёрное»
По белым коридорищам больницы тащится болезнь, плывя,
Как манекен с лазурными и равнодушными очами,
На лапках скорпионов, цокая по кафелю расколотому. Я
Испуганно забился в пыльный, жёлтый угол. С нами…
Со мной и мной ноздрями ощущаем, что в нас чада льет струя.
«Белое»
Мне подарили сундучок, в котором тощий карлик притаился.
Он голой обезьянкой стал служить мне, танцы танцевать лишь для меня.
Но ох и ах, он ныне мёртв, всё потому что он сполна напился
Моих нектаров, непослушный дурачок, я не в обиду… я любя.
«Чёрное»
Очарованье порно монохром ушедшего навеки века!
На покрывале снежном ворон, припорошенный молочным льдом.
Маяк на острове во мгле ведёт слепого человека.
Миледи в чёрно-чёрном с белым солнечным зонтом.
«Чёрно-белое»
Дуальность сущего, две стороны одной монеты и эффект зебры бытия.
Так всё же чёрное или всё же белое, плохое или хорошее ждёт нас после.
Пока я не мёртв, я бессилен сорвать вуаль с этой тайны.
Бесконечная тьма или новая, иная жизнь.