Наверно, всем такое снится,
Что жили все уже не раз.
Листая прошлого страницы,
Во сне такой увидел сказ:
Немало стран я перевидел,
В эпохах разных проживал.
В какой-то жизни был я лидер,
Бывало так-сплошной обвал.
Я жил и бедно, и богато.
Бывало трудно - не тужил.
В России, помню, жил когда-то,
На Марсе красном тоже жил.
Есть яблоки на той планете -
За власть такая ж там борьба.
Меня сегодня там уж нету,
На Землю скинула судьба.
Не в каждой жизни я старею,
Частенько кратким был мой век:
То мамонт хоботом огреет,
То в грязных войнах человек.
Я много выучил наречий,
Добро уидел, больше зло.
Любовь познал я человечью,
Везло мне с ней и не везло.
…Назад чуть, это ж не Россия,
И я тут вовсе не Иван,
Здесь Санта Барбара, Сиси я,
Шагаю с Джиной в ресторан.
Не запретишь ведь жить красиво,
Запахло сеном и травой:
Теперь она, моя Россия,
И мой колхоз, еще живой.
Идет борьба противоречий,
Побед и поражений ряд.
И где-то мерзкий человечек
Кому- то в душу сыплет яд.
Так сколь веревочка не вейся,
Про Джину все дошло жене.
Смеется, кто- то, что же, смейся,
А каково досталось мне?
-По ресторанам, кобелина?
Меня ни разу не сводил!
Я на колени пал, как глина,
Любимой умаляя пыл.
-Любовь моя, ведь я ж с ней не был.
-Да я с тебя семь шкур спущу,
Так, ресторан «Седьмое небо»,
Не сводишь - с кумом отомщу!
Не раз бывало - чуял носом,
Как подкрадается конец,
И я: родная, без вопросов,
Я что тебе - не молодец?!
И вот мы продали корову,
Как мог колхоз помог и кум,
Мы посидели на дорогу
И с Богом отбыли в Москву
И вот Москва, глазам не верю:
Я в этой жизни или нет,
Всего сказать и не сумею,
Не описать её портрет.
Вот это да! - Какая ж сила?!
А ж по спине идет мороз.
Какая ж разная Россия!?
О, бедный, бедный мой колхоз!
И люди тут совсем другие,
И атмосфера тут не та.
Скажу, ребята дорогие,
Столица наша - красота
Живи, и умирать не надо,
Наверно, тут тот самый рай.
Что хочешь, все буквально рядом
И счастье льется через край.
В гостинице нам были рады:
Любой сам номер выбирай.
В кровати я жену погладил
И вспомнил вдруг про свой сарай.
В стране большие перемены
Никто не думал, это ж страсть
Большевиков, чтоб одолела
Демократическая власть.
И хоть за то большая плата,
Решил я быстро свой вопрос:
Билеты в ресторан без блата
Я в тот же день жене принес.
Мы на Останкино забрались,
От высоты аж дух свело.
По горизонту озираясь,
Искали там свое село.
И вот сидим, прям тут же танцы,
Волненье все не передать.
И я забыл, конечно, братцы,
В какую руку вилку брать.
-Поют, наверно, под фанеру, -
Я разговор веду с женой.
Глаза приподнял и не верю -
Владимир Путин предо мной.
-Вы разрешите вашу даму…?
-На вальс позвольте пригласить?
Секундой позже уж по залу
Они пустились колесить..
Жена моя на танец мастер
И президент - не лыком шит.
Короче танец вышел классным,
Уж показали они шик.
Вот кончен вальс, их слышу речи,
Они подходят, привстаю:
-Иван. Владимир, добрый вечер.
-Позвольте пригласить к столу.
Свои волненья пересилив,
Я предлагаю тут же тост:
За нашу Родину, Россию!
Мы пили стоя в полный рост.
И вот пошла у нас беседа,
Была открытой наша речь,
Про все я Путину поведал,
В конце концов, про ту же печь.
Мол, не видала печка газу,
Горит поныне в ней навоз.
Крестьяне, бедные, ни разу
Не покидали свой колхоз.
В Москве живут - другое дело,
Не справедливо это все.
Короче, говорил я смело,
А Путин мне – мол, то да се.
-А как же ты попал в столицу?-
Он задаёт такой вопрос,
-Деньжонок если нету лишних,
Сумел покинуть как колхоз?
Я отвечаю вмиг спокойно:
- Каприз устроила жена
И чтобы выглядеть достойно,
Привез её вот в ресторан.
-Короче, как я понимаю,
Пошёл у ней на поводу.
-Да я и сам того не знаю,
Сказала, к куму перейду.
Вот видишь, вас всего лишь двое
Всего- то на всего – семья.
И то ведь, дело не простое.
А если целая страна?
Была такая вот беседа,
Такой вот вышел разговор.
Я взял и ляпнул напоследок
Москва в законе, значит – вор.
Мы тут привстали как-то разом,
Меня он первым за грудки
И не успел моргнуть я глазом,
Погнали наши городских.
Тут, слава Богу, я проснулся,
Жена толкала локтем в бок:
-Под утро лишь домой вернулся!
Ты где нажрался, голубок?
Летят века, бегут столетья.
Суров историй наших лик.
Навряд ли кто в Москве заметит
Хмельной деревни жалкий крик.