Солнце слепящее, жарит проулки,
Кажется в зное, что крыша стечёт,
Чаем бордовым, пролитым на булки,
Воздухом спёртым, чердак разорвёт.
Полдень отбрасывал сизые тени,
Прохлада мансард, влекла под навес,
Рослая полька, раздвинув голени,
Карты сдавала, блефуя как бес.
Двое на коврике. Тихо в квартире.
Заняты картами, метят туза,
Лицами страстными, словно на пире,
Смотрят сквозь карты друг другу в глаза.
Душно. Вздымается грудь под одеждой,
Кожа, как шёлк. Набухают соски.
Отрок напротив, овеян надеждой,
Впервые коснуться, женской ноги.
Карты отброшены. Пара в истоме.
Ножка протянута к юному в пах,
Твёрдою пяткой, прижмётся как в дрёме,
Юность теряет пред зрелостью страх...
Нрав отступает под натиском страсти,
Юные очи пытливо горят,
Тонкие губы кривит сладострастье.
Полька отводит, блуждающий взгляд.
В томном дурмане экстаза и неги,
Зрелость ложится на коврик горя,
Телом холёным, не для потехи,
Тянет мальчишку к себе, втихаря...
Вольно и броско раскинуто тело,
Женщины пылкой, влекущей к себе,
Так это ново, что юность несмело,
Тянется к зрелости, будто во сне.
Двери раскрыты в эдемовы пущи,
C плода запретного снято табу,
Отрок впервые окажется в гуще,
Женского блуда в душистом чаду.