Сухие на обветренных

Асоля
Я знаю, ночью убираешь поглубже Блока ты на полку
В своей мучительной попытке забыться навсегда. А толку?
В чужих руках, вне чужих глаз, в несвежих мыслях – мне знакомо –
Тебе не скрыться от себя, увы, мне жаль, поверь. Фантомов
Большого дома, где могли бы мы жить сейчас с тобой (не надо),
С окном большим, или не очень, с камином с огоньками ада,
Мерцающими и в глазах, режим мобильного без_звука,
Любовь бы хвостиком за нами... И никакого в доме лука.

Все это, будто перед смертью, как скорый поезд, пролетает
(А я смотрю во все глаза: судьба опять маршрут меняет,
«Без остановок до конечной»), когда ты здесь, почти случайно,
Лишь в невозможную секунду – как вечно! – губы, будто тайно...
И как заманчив этот омут, не навсегда, лишь дольки счастья –
Непозволительная роскошь для рассудительной... Запястья
Я постепенно отпускаю. Теперь уж точно, хоть и нервно.
Я не смогу забыть. Пускай. Но ныне знаю: это верно.