Учили многому.
Но, правописанию назло
почерк поменял "налево"
и перевесил браслет часов –
было смело…
начать пилить невидимость оков.
И разломав их в старость,
впервые в небо посмотрел,
где отразилась вся усталость
и блеск железной клетки,
в которой просидел…
Знакомо всё – ведь каждый прутик
искал в писаниях, догмах, пил…
Ходя по кругу как усталый путник.
И свил каркас, бетоном закрепив.
И только для того, чтоб прокричать:
– Я ничего не знаю!
– Ядрёна мать!
– Свободу попугаю!