***
Усталый, обиженно-грустно гремящий трамвай
Открывает двери в чрево своё, в котором
Плотная масса из сумок и тел – с укором
Застыла у входа, ни с места – взывай, не взывай.
Белый с красным окрас – молоко с кровью.
За лобовым стеклом овал из алой помады.
Нежная длань на штурвале грузной громады
И робкая грёза о нём – о московском крове.
Капсула за спиной вечером вечно битком.
Неотвязные долгие думы – о дальнем доме,
О замеченном в зеркале инее: дань доле –
Утюжить усердно серым колёсным катком
Рельсы и сердце.