Под чужими руками твоя красота,
Под прикрытием твердооких и грубо любящих.
И по мне тоже руки неблизкие и уста
Приторно-некрасивых, в позолоту раскрашенных рубищах.
Это им надо прятать себя под тряпьем:
Чем темнее, тем проще в от страха трясущейся смелости
Им срывать с себя то, что боятся снять днем.
Как черны эти лица в присутствии матовой бледности!
Замирают ресницы мои, не дрожат,
Без помех чтобы взгляд – и в тебя. И захочется
До потери наточенности на ножах,
Чтобы, как из-под кисти художника: время, сползая, скукожится.
Моя сила хранится в тебе и в твоём.
Прочитай по узору паркета, прикосновения ждущего
Твоих легких шагов, как люблю. И оконный проем
Задрожит: близко губы, висок к раме клонится, веки опущены.
Под чужими руками твоя красота,
Не дотронуться до нее дрожащими пальцами.
Леденею от боли в сплетении живота:
От тоски и безделья голод там развлекается танцами.
Не пускают к тебе, без тебя я слаба…
Отговорки – злокачественное малодушие:
Раз не вскроешь, не вырежешь вместе с корнем, – тогда
Вдруг окажется голос свистящим, а после – задушенным.
Стоном встала под нёбом, секунду в зубах
Задержалась любовь – но со скрежетом стиснута –
И уже не любовь – что-то среднее, второпях
Приведённое в соответствие с чьими-то здравыми мыслями.
Остаётся с чужими твоя красота…
год-2002