Охуевая от одиночества,
Охуевая от вдруг приспичившего,
Быстрого, смелого, невозможного,
— Я одеваю черное, когда все,
И даже этот огромный город,
Несут на себе только белое.
Мажу по струнам, лажу по лестницам,
Смеюсь в ответ, не успевая уже — прыгать в лодки.
Кособокая голая жизнь, проведённая перед экраном.
Так страшно.
Ртом хватая воздух, чтобы только не задохнуться,
Посреди пыли коробок квартир... Обиталищ, воняющих пищей, потом, и реже — слезами,
Что несу я с собой своего?
Вот эти бездарные сны,
Превращенные в рифму,
Брошенные в сеть,
И так некрасиво звучащие,
В толстожопых анлим-проводах.