Мы с Серёгой
по берегу Сейма
шагали, смеясь.
Из приёмника новость
случайно до нас
донеслась:
где-то, - в северных водах, -
легла «субмарина»
на дно.
А Серёга, - на Флоте, - служил, -
и не так уж давно…
Там, в глубине –
«субмарина» -
на илистом дне.
Прервана связь…
Мы шагали
уже не смеясь.
В кубриках – мрак…
И сказал
«сухопутный» моряк:
«Там – ребята,
такие ж, как мы, -
среди мрака и тьмы!»
Призывали по радио:
всех, кто с подлодкой
знаком, -
предложить что-нибудь, -
А Серёга, - служил
моряком… -
набирал
продиктованный номер
до вечера он, -
лишь гудки были -
длинные - в трубке, -
молчал телефон!
С трубкой в руках,
со слезами -
на впалых щеках, -
бывший моряк, -
он не мог
примириться никак.
Смелым был план:
как спасти,
одолев океан, -
наших ребят,
что так глухо,
в подлодке, - сидят…
Мы с Серёгой
вдоль берега молча
бродили вдвоём, -
он молчал, да и я -
не хотел говорить
ни о чём:
где-то в северных водах
легла «субмарина»
на дно… - Ведь, Серёга, -
подводником был,
и не очень давно… Там, в глубине, -
«субмарина» -
на илистом дне!
Прервана связь…
И, не знаю, откуда
взялась, -
стая больших
белых чаек –
скитальцев морских, -
может быть, -
к нам прилетела –
поведать о них…
Там, в глубине, -
«субмарина» -
на илистом дне.
Прервана связь…
Лишь, кричала,
над нами, кружась, -
стая больших
белых чаек –
скитальцев морских… -
может, о том,
чтобы мы -
не забыли про них!