Возможно,
это было
сном,
а, может, -
слишком чистой
явью, –
не затуманенной
вином,
не окантованной
печалью.
Катились
солнце
на ночлег
в своей роскошной
колеснице, -
в его лучах
искрился снег,
как оперение
Жар-птицы!
Ещё
не наступила
ночь
над нашей частью
мирозданья,
но день
уже стремился
прочь –
в багровый терем
расставанья.
Сияй
прощальною
красой,
дня уходящего
светило, -
настанет завтра
день иной
над пробуждающимся
Миром.
Он принесёт
душе
покой,
что нам порой
всего лишь снится.
Я лишь успел
взмахнуть рукой, -
всё угасающей,
«Жар-птице»...