Ключ кованый поёт в двери забвенья,
В тиши внимавшей сказкам старых половиц.
Он, открывая, стонет, задевая звенья
Цепочки временной, соткавшей арку небылиц.
Пыль в паутине заменила танец смерти,
В агонии черпавший силу восьмируких жриц.
Умолкла музыка любви в безумной круговерти,
Танцоры в коконах судьбы внимают из гробниц.
Ворвался ветер, заполняя сумрак жизнью,
В утробе приютивший взгляды хмурых лиц.
Сдувая дань веков, играет тенью
На лицах предков в позолоте их темниц.