В столовой, на Фонтанке, за углом,
где пена “Кронверка” сродни дымам Цусимы
и беломора жирный чернозем,
и столиков вощеная холстина.
Где бутербродов черствые хлеба.
Где сход воров и тайная вечеря.
Где грубая мужская похвальба
и женский хохот. И, по крайней мере,
где ты была красавицей. Где мы
беспечно пировали. Где с разбега
на стойку прыгал кот из полутьмы
стоящего на якоре ковчега —
там ныне пепел. Пепел вместо нас.
Прохладный, серебристый, нежный, хрупкий.
И неземной для, может быть, сейчас
из странствий возвратившейся голубки.