От холода кафельной плитки отчетливо чувствуя спину
Сидеть на полу наблюдая тебя чуть слева и выше
В горячем сосуде ванной, закутанную в перину
Пены, ища словами нужные мысли и вирши
Обиды погасли, обиды меня возвращают в детство
Прекрасное время роста, беспомощного наблюдения
Вращаю в руках флакончик дешевого мыльного средства
Взор на силуэте любимой за ширмою отчуждения
До тла прогорая вместе, мы скинули оболочку
Ничего не осталось лишнего, ненужного или пошлого
А если бы мы не встретились, то сгорели бы в одиночку
Ничего не осталось бы вовсе, кроме нашего мутного прошлого
Я так ненавижу слабость, но в ногах возникает слабость
И в глазах пробегает слабость, выжигая в душе смятенье
Я сижу на полу понимая – у меня ничего не осталось
Кроме силуэта любимой за ширмою отчуждения
Ночь, тишина, ожидание; холодны, как и прежде, стены
И в молчание что-то тяжелое, что-то затаенное, странное
В этот миг раскаленный центр пульсирующей вселенной
Окружил нас своим кафелем – это наша с тобою ванная
Ты встаешь я тебе помогаю, поднимаю тебя обтираю я
Ты на поцелуй отвечаешь мой без доли сомнения
Горячие губы прощения, как плата за ожидание
Разрушенное молчание, разрушенное отчуждение