Да, только забыл уточнить этот путник
О том, что болтался рюкзак за плечами,
Набитый молочною детскою кухней,
А также домашними кислыми щами.
Питаясь фаст-фудом в дешевых трактирах,
Лапшу “Доширак” запивая кефиром,
Не мог он расстаться с тяжелой поклажей,
Когда до отвала накормлен был даже.
Свое малодушье прикрыв благородством,
Он жил и мирился с моральным уродством,
В которое он превращал свой очаг,
Кормясь лицемерно на легких харчах.
А где-то, учась кулинарным изыскам,
Жила его муза, к ней путь был неблизким,
Одна тосковала она по ночам,
Пока он разменивался по мелочам.
И свет ее окон был ярок настолько,
Что разве слепой не заметить мог только,
И тот, кто захаживал на огонек,
Блюд фирменных смелость оценивать мог.
Так что задержало бродягу в пути?
В трех соснах не мог он дорогу найти?
Пока его муза ждала и молилась,
Чтоб с ним по дороге беда не случилась.
Он просто забыл о поставленной цели!
Жизнь многих своими шагами измерив.
И как-то в крутой поворот не вписался:
На чай заглянул и с концами остался.
А муза с годами рассеянной стала
И вместо корицы мышьяк добавляла
Случайным прохожим порою, кого
Она принимала теперь за него.
Однажды, любовно смешав компоненты
Бедняге, что ей рассыпал сантименты,
Его не смогла дотащить до постели:
Он был ей отравлен, как Моцарт Сальери.
Не в силах оправиться от потрясенья
В религии дева искала спасенья:
Ушла в монастырь, отреклась от всего,
Любить продолжая Его одного…
…В моей богадельне горит огонек,
Приветливо двери раскрыл погребок,
Я буду как крепленое вино:
Терпкое, пьянящее, выдержанное…