Не к спеху спех, а к подаянью…
Антик безрукий уморительно спокоен,
он состязаться не намерен,
он уверен,
что христорадничать ему уж точно не с руки…
Не приведи, господь, конечно,
ведь авгуры
хохочут всё безудержней при встрече,
а междометия, предлоги и наречия
прилипчивы и подкупающе сердечны…
Секрет альковного полишинеля
так щекотлив, аляповат,
что сизость комильфо алеет, лиловеет
и требует оплаты и наград
в сто раз превыше плечиков из ваты…
Оградам нет нужды, что пополам
рук лампопо, голов мадаполам
в смехоточивом дымчатом бедламе
приходится делить с порхалищем скабрёзным
лесоповально вороватых запевал…
Народец-оголец, пропойчивый живец
умнёт любой, какой ни дай, супец,
жирок бы только там какой-то плавал.
Хлебать хлебно хлебальную похлёбку
и хлобыстать ухаристую водку –
не пО хорошу мил, как говорится,
ведь пьяному и курица – жар-птица…
Там садоводом ходит поп,
курит дымком кадила
и метит купоросовой водой
в нечистую. – Попал! – Заголосила! –
И шутовски задрыгала ногой.
Бывал я там, плутал в изгибах стен.
Узки проходы. Слишком тесные
проулки веры. То и дело в плен
в них попадаешь. Если б не небесные
просветы, сумерек от дня
не отделить бы и календарям.