***
Сколько лиц у тебя, иуда?
Сколько гневных больших ролей?
Быть смелей, чем твоя подруга?
Быть жесточе, ловчее, злей?
Я смотрела, о mio deo…
Я бросала тебе цветок.
И смеялась так неумело,
И украла в шатре клинок…
Дай мне рот твой надменно-трезвый,
Не от роли дай поцелуй!
Бледный дьявол, кричал: «Полезно –
На ножах! Так иди – танцуй!»
Ночью встала в просвете окон,
Груди как молодой орех.
Ты был спящий... срезАла локон…
Нет! Не выйдет... конец... verzeih!
Не промахиваюсь с ударом…
Скрип перил… Тот последний шаг.
Мой любимый, я стану старой…
Нет… не стану. Зачем – раз так…
***
Его уста как рай медоточивы,
Глаза – агаты. Он бесстыж и юн.
А ты все рвешь смешно и некрасиво
Тугую плоть семи гитарных струн.
Он зол, он дерзок! Он – король подмостков.
Он ненавидит омертвелость стен.
А ты зовешь блуждать по перекресткам
И так несносно не встаешь с колен.
Я не встречала большего скитальца!
Честней уродства – явь его зрачков –
Пустая пристань… Но земное жальце
Он не хранит во чреве тайников.
Нездешний демон, он парит высоко
Бесстрашней птицы, одержим и слеп.
А ты печально любишь светы окон,
А ты все плачешь на закатный свет...
***
Подведенная неумело,
Стыла, вслушиваясь в шаги,
И душистой пуховкой с мелом
Все припудривала круги,
Улыбалась на отраженье
Растревоженного трюмо,
В третий раз прервала скольженье
По паркету… И все равно
Пропустила… Срастались тени.
«Золотая! – шептал Арно, -
Потанцуй для меня на сцене?
Обнаженной…» Мне все равно
Было знать, что в вечернем ветре
Он стоял на углу кафе
Бледный, словно посланец смерти,
И рыдал, ожидая Фе…
(Фе – вера, исп.)
***
Выйду - розовые балетки,
До бедра - королевский шарф!
Захлебнулся насмешник в клетке…
Ты – забыл попадать в рукав,
Так и стал, словно зачарован.
Я смеялась: «Мой дерзкий принц!
Сколько дней будешь околдован
Чернотою моих ресниц?»
Загрустил, скорбным взглядом губы
Взял… Я, стоя в дверях, смешна,
Разглядела – как зло и грубо
Кудри вздыбила седина...