Небесную твердь
«стеклорезом»
прошкрябав,
упал он на нас
и в голосе с твёрдым
железом
повёл откровенный
рассказ:
Я - скромный Спаситель -
Хлопушкин,
но скоро войду
в каждый дом,
поскольку,
пишу я, -
как Пушкин
(читаюсь вот,
правда, -
с трудом…)
Пройду через светлые
сени,
не в силах волненье
унять, -
ведь лучше пишу,
чем Есенин
(эх, смогут ли это
понять?)
Родился я, братцы,
в деревне,
«но вскоре сбежал
от сохи, -
в Москве белокаменной,
древней»
кромсать недоумков
стихи!
Ведь, как распоясались
нынче, -
в «поэтах» -
кому лишь не лень!
И, чем критикуешь их
шибче,
тем больше строчат,
что ни день.
Я многим бросал
от мучений
тяжёлый
«спасательный круг», -
любой от моих
поучений
остыл бы
от творческих мук!
Надёжное средство,
поверьте, -
покрепче их только
брани!
Иначе - страдать им
до смерти…-
При жизни -
пусть «пашут»
они!
Все желчь во мне ищут
и чванство,
не ведая даже,
что я -
надёжней любого
лекарства, -
больны вы стихами,
друзья!
Пишите, ребятки,
пишите, -
я знаю в вас
истинный толк…
Но, - глубже, «ягнятки»,
дышите, -
уж в этом-то деле
я - волк!
От скверны спасая
Россию,
я с ними до одури
бьюсь!
Не ждали вы «с неба» -
Мессию -
борца за Великий
Союз?
Которого, правда,
уж - нету…
Но мне
представляется так:
раз есть у нас -
танки, ракеты,
то всё остальное -
пустяк!
Хоть «брак» наш, бесспорно,
распался, -
насильно заставим
любить!
Я, правда, уж
отвоевался,
но «знаменем» -
можно побыть!
Подумаешь, - ишь, -
отделились, -
прибалты,
киргизы,
Кавказ…
мы всем с ними
прежде
делились, -
прокормим
и в этот их раз!
«В честь ельцынско-путинской
клики,
в честь их
беспросветных
болот
не стану слагать я
великий
Свой Гимн,
что подхватит
народ!
«Поэзия - это оружье
в борьбе за униженный
класс» -
похлеще, чем танки
да ружья, -
вот я и стараюсь -
для вас!
Хоть сами себя
довели вы
до ручки,
до самого
дна, -
я знаю:
коль это
смогли вы, -
дорога нам с вами
одна!
Не стоит писать
про успехи,
они - для кремлёвских
хапуг!
Пишу я
про «новые вехи» -
помойки,
да сломанный
плуг!
Порой надо мною
смеются:
во мне, вроде, -
музыки нет...
Мол, классики -
ох как поются!
Мол, - хроник я,
а не поэт!
Я им отвечаю:
«Сюсюки,
с омлетом не путайте
дар,
ниспосланный мне -
прямо в руки,
как вам -
по затылку удар!
Моё - это дело
другое, -
я, сам-то,
как классик
пишу!
Я - с ними -
одною ногою,
хоть с вами тут вместе
дышу…
Я вам - не Бгамштейн,
я - Хлопушкин! -
Про это прошу
не забыть!
Не полуарап я,
как Пушкин…-
Позвольте ж
Хлопушкиным
быть!
Вон - ложью
пропахлись
газеты,
с экранов
вливают в нас
ложь!
Я всех бы сослал
в «клуазеты»,
чей взгляд
с моим «кредо»
не схож!
Ну что притворяться
напрасно? -
Лишь ткни их
штыком под ребро, -
внутри - все, по-прежнему, -
«красны», -
быть «красным»
должно
и перо!»
Мне б - шашку -
рубал бы,
как деды, -
лжецов
что сегодня ведут
про вред большевизма
беседы…
Но, помните:
«наши» - придут! -
Проспавшись
с лихого похмелья, -
возьмутся за вилы,
ножи, -
вот будет тогда вам -
«веселье»!
Попробуй тогда мне,-
скажи,
что, - нету, пророков,
в России…
Но, - время вперёд -
не гони:
живут после смерти
Мессии,
при жизни -
«спасают»
они!
Москве я - в «печёнках»,
поверьте -
по мне там
не будут тужить.
Не верят там в жизнь
после смерти, -
им лишь бы
при жизни -
пожить!
Я смело ругаю
и часто:
и вас,
и газеты,
и власть -
вольготно,
легко и горласто,
и зло,
и от сердца,
и всласть!
Я с раннего детства -
речистый,
но слишком уж долго
молчал…
Хоть голос мой
зычный и чистый
свободно теперь
зазвучал!
Одно хорошо:
наслаждаюсь, -
хоть рот не спешат мне
заткнуть.
При прежних властях,
извиняюсь,
я смог бы
слюну лишь
сглотнуть… -
повсюду шныряли
их «уши»,
«глаза»,
да «прорабы души»!
Чуть пикнешь, -
как с грушенки -
груши,
на голову - беды! -
Шурши…
шурши потихоньку -
в чулане,
как мышь,
притаившись,
сиди,
иначе - кормить в Магадане
мне вошь
на широкой груди…
При прежней-то власти,
бесспорно, -
не цацкался б с ними,
ни-ни, -
всем «лапти сплели» бы
проворно, -
эх, жаль,
что прошли эти дни!
Пророчествам истинным -
верьте, -
не вы в заблужденье
одни:
прудом к вам прорвусь
после смерти -
сквозь наши
сумбурные дни!
Стихи мои, -
время настанет, -
«найдёт золотая
струна,
и - песня за песнею
грянет,
и будет их петь -
вся страна!»
Он вёл свой рассказ
с упоеньем.
Я думал:
полжизни
отдаст -
за то, чтоб сожрать
с наслажденьем,
того,
кто с ним спорить
горазд!
Я был с ним,
увы, -
не согласен -
всей сутью -
с макушки
до пят.
Но понял:
он был бы
опасен
лет двадцать,
примерно,
назад…
В стихах он,
понятно, -
не Пушкин,
хоть смотрит и сверху
на нас.
Ну, словом,
всего лишь -
Хлопушкин…
Я молча дослушал
рассказ!