Дни перед снегом. Серый воздух пуст,
Студен и до беззвучья неподвижен.
Земля прибита инеем, и грязь
Застыла со вчерашними следами.
Те листья, что опали, под ногой
Шевелятся, как грубая бумага.
А те два-три, что вертятся еще
На голых и насквозь промерзших ветках,
Печально покоробились от стужи,
И сединою матовой покрылись;
Чуть тронешь – безразлично упадут…
Все звуки в парке сделались яснее.
Вдали, на полигоне, слышен выстрел,
Летит он одиноко и натужно,
С трудом сквозь глубоко застывший воздух –
И ни один листок не шелохнется.
Так сладостно бродить, шурша листвой,
Глядеть на паутину мертвых веток,
На жесткие, ребристые стволы;
И вслушиваться в звуки неживые,
Когда вспорхнет в осиннике ворона,
Иль вдруг споткнешься о торчащий корень –
Он зазвенит в земле окаменевшей,
Как будто отзывается на зов!
…Вот здесь когда-то вместе мы прошли.
Ты мне сказал у этих юных сосен:
« Смотри, они мне ростом по плечо », -
Впервые улыбнувшись за прогулку.
Теперь твои слова как из могилы...
Но здесь, на обезлюдевшей дорожке
С неряшливо застывшими следами
Не потому ли ветки покачнулись,
Что вспомнили услышанное слово,
В котором есть хоть капелька любви.
Мы встретились опять на этом месте,
Хотя ты на другом конце дороги...