А. Ваксель. Бакакы цхалши кекенепс, или

Круги
КАК НЕ НАДО ПЕРЕВОДИТЬ ХАУСМЕНА


Альфред Эдуард Хаусмен (1859–1936), английский поэт и профессор Кембриджского университета, известен своими стихами, полными тонкой иронии и юношеской остроты восприятия. В его отточенном стиле соединились традиции английской народной баллады и классической поэзии. До наших дней произведения Хаусмена привлекают и читателей, и переводчиков. Однако, художественный перевод, особенно поэтический – дело более трудное и ответственное, чем сочинительство. О мастерстве перевода написано чрезвычайно много как замечательных, так и никуда не годных трудов, и я не буду здесь повторять широко известные принципы или декларировать новые. Приведу лишь «9 заповедей» переводчика, ёмко и точно сформулированных в начале прошлого века Н.Гумилёвым:

«Повторим же вкратце, что обязательно соблюдать: 1. Число строк. 2. Метр и размер. 3. Чередование рифм. 4. Характер enjambement. 5. Характер рифм. 6. Характер словаря. 7. Тип сравнений. 8. Особые приёмы. 9. Переходы тона.» (Н. Гумилёв. О стихотворных переводах.).

Десятой (или, скорее, нулевой, то есть самой первой) заповедью можно было бы назначить точность передачи сюжета или идеи оригинального стихотворения - мэтр, не говоря об этом прямо, больше настаивает на верности передачи образов. Однако, очевидно, что если пренебречь сюжетом и идеей оригинала, то перевод перестанет быть переводом.

Рассмотрим с этих позиций несколько переводов стихотворения А.Хаусмена «Oh, when I was in love”

"Oh, when I was in love"
by A.E Housman

Oh, when I was in love with you,
Then I was clean and brave,
And miles around the wonder grew
How well did I behave.

And now the fancy passes by,
And nothing will remain,
And miles around they'll say that I
Am quite myself again.

Для начала проанализируем это стихотворение. Оно написано в две строфы простым четырёхстопным ямбом с чередующимися, исключительно мужскими рифмами. Автор использует точные рифмы (you – grew, brave – behave и т.д.) как наиболее естественные для восприятия читателем и слушателем. Однако, все чётные строки перекликаются двойным звуком [ei] (назовём это «мягкая мужская рифма») так, что образуют неточную связующую рифму между строфами, и это одна из фонетических особенностей произведения. Из других можно отметить «Oh» в начале стиха – воздыхательно-возвышенное или вспомогательное, регулярные «And» и открытое ударное [a] в начале строк во второй строфе. Редко встречающийся перенос блока «I am» между двумя строками (enjambement) вполне соответствует трагикомическому характеру всего стихотворения и, несомненно, использован автором умышленно. В стихотворении, как теза и антитеза, описаны два противоположных состояния, в которых находился герой. Влюблённый, он был чист помыслами, исполнен добродетели и доблести (вероятно, защищал свою даму сердца от реальных и мнимых опасностей, помогал слабым и бедным, ходил в церковь, “переводил старушек через дорогу” и т.д.). Когда же любовь пройдёт (заметьте, не он разлюбит, не его разлюбят – начавшееся охлаждение чувств, вероятно, взаимно), герой откровенно махнёт рукой на все прежние устремления и снова станет «самим собой» — по всей видимости, человеком, чрезвычайно далёким от романтического идеала и вообще от норм общепринятой морали, каким он и был всегда известен. И всё это происходит на глазах множества соседей (буквально: “на мили вокруг”), которые с большим интересом наблюдают и горячо обсуждают метаморфозы героя.

Посмотрим, что из этого множества особенностей и “изюминок” удалось передать переводчикам.

1.

“Когда я был влюблён”

Когда я был в тебя влюблён,
в твою сражался честь,
- Гляди: геройства эталон! -
твердили все окрест.

Но лишь иссякнет волшебство,
рассеется любовь,
и скажут все в округе: - Вот,
он стал бесславен вновь.

Перевёл А.Ваксель (с)2005

Здесь переводчику удалось соблюсти размер и рифмовку, хотя хрупкая связь рифм между строфами оказалась утрачена. Перенос (“I /am”) в седьмой строке передан сиротливым местоимением “Вот”, которое тянется дли-инной рукой за остальной частью фразы. Однако, начальное “Oh” пало жертвой длинных русских слов, с трудом втиснутых в короткую строку. Во второй строфе переводчик не смог воспроизвести повторы «And» и ударные [a], но отчасти компенсировал их повторяющимися ударными «о» в конце строк.
В переводе, как и в исходном тексте, присутствует множество зрителей (“окрест”, “все в округе”), и это плюс, но косвенная речь заменена прямой, что можно отнести к “вольному” обращению с оригиналом. Неплохо сохранены времена: в первой строфе прошедшее, во второй будущее, хотя утрачено настоящее (в оригинале охлаждение любви уже началось). Вторая строфа переведена очень точно, за исключением последней строки. Откровенно напрашивавшееся, дословное «стал самим собой» заменено близкой по смыслу, но значительно более сильной формулой. Противопоставление характеров героя в расцвете любви и после её угасания так же усилено. Пожалуй, в противопоставлении переводчик даже несколько перестарался, — вероятно, отсюда появились «сражения», «геройство» и «бесславие» в конце, — из-за чего тонкий юмор автора слегка “потолстел”. В результате из-под доброй усмешки А.Хаусмена так и проглядывает чья-то (известно, чья!) язвительная ухмылка. Возможно, это было сделано для того наивного читателя, который не только не понимает языка оригинала, но даже не отличается особой проницательностью. Не исключено, что переводчик отразил здесь нечто личное, поскольку лишь сопереживание автору способно привести к созданию художественного произведения — а ведь любой стихотворный перевод должен иметь и собственную поэтическую ценность. Или, быть может, в момент творчества ему вспомнилась некая рыцарская баллада, так легко возникающая в ассоциациях со словами “clean and brave”? Допустимо ли, оправдано ли это — о том судить читателю и критику-профессионалу. С некоторыми другими переводами, выполненными А.Вакселем, можно познакомиться на его странице.

2.

"Когда я был в тебя влюблен..."
Альфред Эдвард Хосмен


Когда я был в тебя влюблен,
Я честен был и смел.
И сам теперь я удивлен,
Как умно жить умел.

Любовь прошла и нет следа
Ты больше не со мной,
Но говорят мне иногда
Я стал самим собой.

Перевод Елены Никитиной

Первое, что бросается в глаза – странная транскрипция имени автора. В русском варианте оно существует как Хаусман (ближе к немецкому или русскому прочтению), или как Хаусмен (ближе к английскому звучанию). «Хаусмэн» - слишком твёрдое русское Э для английского языка не характерно. Пожалуй, правильнее было бы Хьюсмен (сравните Houston – Хьюстон), но такое написание нигде не встречается. Дальше, заглавие: в оригинале нет слова «тебя». Заметьте различие: «Я был влюблён» и «Я был в тебя влюблён». В первом случае всё внимание уделено состоянию героя, а во втором оно переносится на объект чувства. У Хаусмена в заглавии первый вариант.
В переводе Е.Никитиной сохранены авторские размер и рифмовка, но связь строф, как и в предыдущем примере, исчезла. Во второй строфе, так же, как в оригинале, чередуются твёрдая мужская рифма (следа-иногда) и «мягкая» (мной – собой, вспомните у Хаусмена remain – again). И даже повтор отчасти присутствует: любОвь – ты бОльше – но гОворят, и открытое «я стАл» довольно близко! Это несомненная удача и, если сделано сознательно, делает честь переводчику.
Первые две строки довольно точно передают оригинал. Ставим плюс. Но третья и четвёртая – полное самотворчество переводчика. Куда делись удивлённые зрители «на мили вокруг»? И почему – «умно»? Ведь влюблённым, наоборот, свойственна некоторая степень безрассудства…
Во второй строфе совсем не выдержано время (у автора будущее, здесь – прошедшее), и начало её не точно (может быть, бывшая дама сердца и поныне с героем, только уже нелюбимая). Окончание – бледная тень оригинала. Всё же, кто-то кое-где у нас поговаривает, что герой «стал самим собой». Да, у Хаусмена – именно «снова стал самим собой». Но откуда непонятные проблемы с грамматикой в окончании стиха? Ни прямая, ни косвенная, да и просто не по-русски… Вероятно, проглочено слово «что». Хоть бы тире поставила. Ну, и специфический «английский» юмор в этом переводе вообще остался за кадром.
В целом, несмотря на некоторую вялость и огрехи, перевод скорее удачен, чем наоборот, и имеет право на существование. К сожалению, мне не удалось найти другие переводы Елены Никитиной.

3.

* * *
Когда я был в тебя влюблён,
Отважен был и чист.
Был каждый встречный удивлён,
Какой я альтруист.

Но сердце больше не горит
Любовью неземной.
И каждый встречный говорит –
Я стал самим собой.

Перевод Аллы Хананашвили.

В этом переводе сохранены размер и рифма (в основных чертах), и основная идея стихотворения. В рифмах, однако, появилось и нечто новое: зеркальность строф! Смотрите, по строкам: ё-и, ё-и, — и-о, и-о! Конечно, это не от автора, а находка переводчика. Надеюсь, сознательная, потому что интересна сама по себе. Авторские же фонетические «изюминки» (как и заглавие), увы, пропали. Очень точно переведены первые две строки. Окончание первой строфы тоже близко к оригиналу (каждый встречный, удивление добропорядочным поведением героя). А вот языковой стиль перевода сильно отличается: слово «альтруист», хотя и соответствует авторской мысли, но торчит здесь, как оглобля из сарая. Вряд ли это слово входило в лексикон «парня из Шропшира», и вряд ли он вообще его знал. А знал ли он что-нибудь о «неземной любви», которой «горит сердце»? Пойдите, спросите его… И - "был-был-был" в первой строфе, удивительное для профессионала художественного перевода. Вторая строфа близка к оригиналу лишь в целом, только последняя строка точна. На этот раз «погибло» будущее время, вся строфа в настоящем. Хорошо, что переводчик не забыл поставить тире вместо пропущенного «что». Остаётся уповать на способность читателя увидеть иронию — впрочем, она присутствует, и столь же тонка, как и в оригинале. Если не считать «альтруиста» и троекратное "был", пожалуй, в этом переводе точность и свобода в передаче образа наиболее уравновешены из всех рассмотренных примеров. В Интернете на сайте «Век перевода» размещены и другие переводы А.Хананашвили.

4.

«Когда любили мы с тобой»

Когда любили мы с тобой
Друг друга до утра,
Тогда плясал и пел любой -
Весёлая пора.

А нынче - нынче на виду,
Что это позади.
Лягушки квакают в пруду:
"Один, совсем один."

перевёл Яков Фельдман.

Трудно сказать, чем руководствовался переводчик в данном случае. Надеюсь, что желанием отличиться от братьев по ремеслу. От оригинала остался лишь размер, мужская рифма да противопоставление ситуаций. В сюжете же полная самодеятельность и ерунда. От автора не осталось ни строчки. Смотрим на заглавие: «Когда любили мы с тобой». Кого это мы с тобой любили? Ах, да, друг друга… Но понимаем это, только дочитав до второй строки. Если захотим читать. А почему «тогда плясал и пел любой»? Подсматривал, как мы «любили до утра»? А что теперь? Это раньше мы любили друг друга «до утра», то есть ночью, а нынче – у всех «на виду»? Или это нам «на вид» поставили, что любим плохо? И "что это позади" там болтается после всей любви? И, наконец (по-видимому, неудачный аналог зрительской аудитории - соседей), ЛЯГУШКИ В ПРУДУ! И между ними – несчастный герой, «совсем один». Апофеоз бреда. Какой же он один, когда кругом полно лягушек???
Откровенно говоря, и другие переводы Я.Фельдмана (а их довольно много) иначе, как уродованием оригинала, назвать нельзя. Читая их, иногда хочется воскликнуть: «Бедный Хаусмен!», и посоветовать переводчику получше выучить как английский, так и русский.

5.

"О, когда я был влюблен"
A.E Housman

О, когда я любил Вас,
Тогда я был чист и храбр,
И мили вокруг удивления росли,
Как хорошо сделал я веду себя.

И теперь воображение проходит мимо,
И ничто не останется,
И мили вокруг, они скажут, что
Я - весьма самостоятельно снова.


Отказаться от искушения прибегнуть к услугам моего давнего знакомого - on-line переводчика компании ПРОМТ - было нельзя. Я знаком с их программой перевода ещё со второй версии, и помню, что когда мне требовался для разрядки новый анекдот, я просто "переводил" с её помощью абзац-другой хорошего художественного текста. С тех пор ПРОМТ сильно усовершенствован, и результат перед вами. Как видите, хотя в "переводе" поэзия практически пропала, смысл передан довольно точно. Программа даже распознала различие между заглавием и первой строкой, о котором сказано выше. Конечно, нужно учесть достаточно простой язык автора, облегчивший работу "переводчику", потому что в других случаях результат перевода может быть непредсказуем.



----------------------------------------------------------

*Бакакы цхалши кекенепс (груз.) – Лягушки в болоте квакают. Аналог русской поговорки «Собака лает – ветер носит».


Статья размещена с разрешения автора:
© Copyright: А.Ваксель, /2005 ЕНД: 1-19902005100000