Дождём дышала синева
открытых окон -
но оплетали нас слова,
удушья кокон.
Иное сквозь вечерний цвет
полумерцало –
и порождало тонкий свет,
и созерцалось.
О, прорвалась бы пелена
непониманья
в души слепые письмена,
в язык всезнанья,
в те безграничные миры,
где мы крылаты,
где нет ни правил, ни игры -
все маски сняты.
Где даже многая печаль -
лишь крест познанья.
Где пониманье, от начал,
в самом молчанье.