I
Я пью до дна за тех,
Кто был на том терракте,
Я пью до дна за тех,
Кто выжил, может быть.
Я пью очередную
За этих, что на вахте
Не спят, не видят снов,
А видят ночь и кто бежит.
А после, третью рюмку,
Я подниму за женщин,
Которые не ноют,
А готовят мужу жрать.
И следущую рюмку
Опустошу до трещин
За тех, кто не стесняется
Детей в семью рожать.
Я пью до дна за тех,
Кто видел в этой жизни
Намного больше, чем
Увидеть должен был.
Я пью до дна за жизнь,
Что терпит наши жизни.
За смерть я выпью стоя -
Чтоб до неё дожить.
Ух! Я стоять не вмоче.
Ну, ладно, буду сидя.
Но надо встать за тех,
Кто учит и учил.
И мне - ещё двойную, -
За тех, кто слёзы видел,
Кто мне как мать вторая -
Кто лечит и лечил.
О, как я много выпил!
И я валяюсь пьяный,
Мой мозг уже отравлен,
И сердце не стучит.
Мой вариант единый -
Освободить оргАнизм.
Ну, дайте же мне тазик!
Сейчас ведь победит!...
II
Я наблюю до дна
За тех, кто был в Беслане,
Кто убивал ни в чём
Не вИненых детей.
И за продажных девок
Меня стошнит до края.
Вот, посмотрите в тазик -
Это души матерей,
Которые отдали
Своих "любимых" деток
Или на деньги гадам,
Или на свалку задорма.
И пусть меня стошнит
Ещё сполна на веник.
Я знаю - он похож теперь
На модный стиль "попса".
Тошнить уж перестало,
Но чудно вспоминаю
О личностях, которые
Крадут у стариков.
И сразу снова я
В конфузиях страдаю.
И пусть меня тошнит
На этих - до кишок.
И вроде - всё, конец,
Уже блевать и нечем:
Весь пол заблёван мной,
Весь стол течёт слюной.
Да неужеле нам,
Хорошим человекам,
Придётся так страдать
От подлости людской?!
Я встал на четвереньки,
Я плавно продвигаюсь,
По направленью - стол;
Он, как страна, вполне.
Я выпил не за всех,
И снова напиваюсь.
А толку? Всё равно
Тошнить будет втройне.