Кто-то выпростал ладони под тугие струи ветра,
По крупицам собирая память завтрашнего дня.
С непокрытой головою, заслонясь рукой от света,
Мы бредем впотьмах с тобою, позади самих себя.
Это странная затея, в кавалькаде пестрых улиц,
Где дыханье соразмеря, на брусчатой мостовой
Распахнувши настежь двери, сонным эхом ходят люди,
А забытый в небе пудель увлажняет шар земной.
Гулкий шаг, как плащ старинный и порочный и невинный,
Сопричастный ночи длинной, наспех брошенный с плеча,
Откровением отмечен, стал утехой робких женщин.
И кружат сухие листья, оторвавшись невзначай.
Эта роль не вся испита. У разбитого корыта,
На сухой охапке сена, терпким запахом свечи,
Убеленное значеньем тлеет доброе свеченье,
Где с тревогой, где с почтеньем помнят мудрые волхвы.
У истоков ночи длинной стынет времени лучина,
Пролегает путь старинный – исчислением вины
И под сомкнутые брови ляжет долгая морщина,
Этой мудростью доколе наши боли прощены.