По мосту опускаются вниз
Огоньки автострады.
И в бензинную полночь
Излучения звёзд запеклись.
Обезлюдевший город
Стал всесильным, как Логос, и крылатая –
Тень, зацепилась, легла – темнотой на карниз.
На испорченном снимке
Смена гвардии божьих коровок.
Букингемский дворец.
Красный ток – полоса к полосе.
Золотистые руны
Зажигают на западном троне.
Два канадских листка.
Рядом с клёном
Заснул дровосек.
Утро. Брайтон. Июль
Загорается день. И шипит,
Умирая под серым английским дождём.
Только волны Ла-Манша
Шелестят апокалипсис бури
Крылья чаек
Мерцают на солнце
Замечтавшись о дне похорон.
Половина шестого. Во вторник
Прекращается всё. Брайтон мёртв?
Брайтон просто оглох.
Натянув одеяло
Как ребёнок, по уши – послушай
Как молчит побережье
Перекормленный морем сурок.
Звона факелов нет.
Аромат косячков навевает
Серебристую мглу.
Я сидел в придорожном кафе.
Над проливом альраун
Распустился в багровом сияньи.
Кубок гнева
Зарёй
Над вечерней страной заалел.
Всё пройдёт. Как мечта
Над безмолвьем гранитного склепа
Чёрной стаей ворон,
Ненароком попавшей под град,
Встанет дым над Европой.
И потянется в устье столетий.
И крапивные кущи
В крыльях радуги зашелестят.
Через красный смарагд
Наблюдая за тенью грядущих,
Всё пройдёт, как мечта,
Словно ил в содроганьях запруд.
Только выживший город,
Истукан над серебряной кручей,
Лик оплавленных глаз
Не предаст колыханью минут.
Это – свет. Это – ярость.
Всё слилось, отступало и глохло,
Это – твердь и надежда.
Ход времён, обратившийся вспять.
Бой притих. Огоньки –
В глубине освященного грота
Это – в масле горят
Поколенья священных присяг.
Вместе с мёртвой водой
Кровь богов потекла. И в канаве
Всё закончилось. Снегом -
Маскировочным слоем румян
Скрылся бой. Мой слуга
Уже роздал им кубки с отравой,
Тем, кто ждал, кто не верил,
Был надеждой и Вагнером пьян.
Под рыдание шпал
Пробудился рокочущий Запад.
И прощальную песню
Затянул по горящим полям.
Я открыл гардероб
И взглянул на потёртые латы.
Что-то стало темнеть
В предпоследние дни февраля.