Поводя вангоговским ухом и зрением левого хука,
кентавр созерцал лапифа напротив. Лапиф же,
не выражая ничего, кроме презрения и скуки,
рассчитывал траектории ударов пониже.
Кентавр созерцал лапифа вполоборота
и находил его достаточно неуклюжим,
то есть удобной мишенью для апперкота.
Лапиф же думал об антрекоте на ужин.
Кентавр созерцал лапифа с известной долей
метафизики, как объект на пути к цели.
Лапиф же думал, как причинить максимум боли,
прежде чем съесть этот кусок форели.
Лошадь с мышцами льва, торсом Геракла и лицом мавра
ринулась на лапифа, нарезая петли
точных ударов. Лапиф же встретил кентавра,
оголяя клыки и разжигая пекло.
Точность ударов сгущалась в месиво смерча.
Кентавру было плевать, кто перед ним — зверь, человек ли.
Так Шварцнегер говорил монстру: ариведерчи,
превращая того в горсть ледяного пепла.