Не плакала. Смеялась. Отчего же
Всего больней, когда прозрачна синь?
Когда железом по стеклу – по коже.
Уйди, растай, исчезни или сгинь!
Хрустят ледышки под ногами звонко,
И сапоги любимые не жмут.
Она хотела вроде бы ребенка,
Которого уже нигде не ждут.
«Вам двадцать пять. Родили бы, ей право».
Но еле дрогнул уголок у рта.
Чтобы стояли в белом: слева, справа.
Чтобы никто не плакал у креста.
И нет цветов, какие тут конфеты.
Застегнут плащ дрожащею рукой.
И лишь душа, не видевшая света,
Легко летела в город золотой.
Не плачь, ведь поздно. Милая так поздно.
Наш мир не познан, кто же судит нас.
Мы держим путь по этим диким звездам,
От той звезды, чей свет давно погас.