Сыну Андрею, живущему в Турции, посвящается.
На лимузине плавится резина –
палящим солнцем воздух перегрет.
Сквозь пелену стенаний муэдзина
стремится к небу тонкий минарет.
Куда ни глянь – томиться нет причины.
Вот только жаль, что времени в обрез.
Спешат куда-то смуглые мужчины,
идут в платочках женщины и без...
Увы, турецкий сон как ветром сдуло.
Петух валлонский и фламандский лев
прикрыли чинно прелести Стамбула
и кападокский туфовый рельеф.
Угомонись – постранствовал, и точка!
Но мне претят ампир и рококо.
Пускай бельгийки ходят не в платочках,
им до турчанок в чём-то далеко.
Опять дожди меня берут измором.
Всё реже муза балует стихом.
Загородили солнце над Босфором
фламандский лев с валлонским петухом.
Браню судьбу, как барина дворецкий,
потом пою любимой дотемна
о том, как нужен берег мне турецкий
и как земля чужая мне нужна.