Я помню этот год и этот день, и час,
как солнце вдруг зашло, последний луч угас,
и ветер затаил холодное дыханье,
и наступила ночь, и не взошла луна,
но это после, там, где только область сна
и призрачность всего, что есть в существованье.
Сначала ж бой часов, зависший стрелки меч
над головой моей, - что голова без плеч,
без шеи, наконец, наследной королевы!
Флаг ночи трепетал, как раненый фантом,
и вечер умирал, но это все потом,
когда возляжет тьма направо и налево.
Но прежде тот удар, нацеленный в висок,
и кровь, как след греха, как встарь, наискосок,
о сколько раз меня ввергали в преступленье
бой роковой часов и странный трубный зов
откуда-то из недр - основы всех основ,
не терпящих, увы, ни мольб, ни промедленья.
Но раньше поворот на триста шестьдесят,
не в циферблате смысл, - на волоске висят
две жизни, три судьбы, что, впрочем, равнозначно.
Удар. Еще удар. Как пушечный заряд
летит в меня тот звук, тот залп и тот набат,
и что-то там еще смертельное впридачу.