Панорама города со всеми его шприцами шпилей и эпилепсией колоннад
к утру превращается в нагромождение пластика, презервативов, опавшей листвы и помета,
а утро начинается не раньше, чем кто-нибудь, вскрикнув, отправляется в ад
и жало июньского дня впивается в соты
и жирными осами просыпается город тогда,
навозными насекомыми мерседесов и богомолами электричек
и паутиной дрожат электрические провода,
и пауками набрасываются троллейбусы на добычу,
а добыча суть мерзлое мясо в осином меду,
в кукурузе сырых мостовых и, если на солнце оставишь,
лучами расплавишь, просушишь - в итоге получишь руду
позвоночную, грубую человеческих пастбищ
и бродят по пастбищам пастухи, в пастушьи свирели дудя,
до-ре-ми-солью по ветру щебечут в эфире,
в эфире спиритического ****ства, кокаина, дождя
и города, пушечным выстрелом имитирующего харакири.