Размытых грязью буераков
Перенеся послушно плен,
Средь каменных жилых бараков
Ты вновь поднимешься с колен.
Стряхнув с одежды тлен забвенья,
Очистив думы от тоски,
Ты вновь услышишь как мгновенья
Касаются твоей щеки.
И поплывёт сей край печальный
Нас отвративший от людей.
Под лай и гомон привокзальный
Назад, назад, скорей, скорей.
Скользнёт послушно поле с тощей
Берёзкой, и опустишь взор.
Когда из набежавшей рощи
В вагон запрыгнет контролёр.
- Билеты! - крикнет он, - билеты!
И убежит, махнув рукой.
Нет ни билетов, ни сюжетов.
Есть лишь надежда на покой.
Ах, контролёр, какая скука
Просить судьбу - приди, сверши !
Уж лучше подвагонным стукам
Доверить эту часть души.
Уж лучше в океане дальнем
Искать неведомый коралл,
Чем в сумрачной холодной спальне
Феназепам и веронал.
Уж лучше чаек крик и хохот
Далёких птиц разбудит нас.
Чем пьяных ног постылый грохот
И самогонный перепляс.
Уж лучше обнимать чужого,
Чем бить родного, своего,
Уж лучше не расслышать слово,
Чем не расслышать ничего.
Прощай, умытая Россия,
И здравствуй как нигде никто-
Здесь льются ливни голубые
Под телогрейку и пальто.
И там - в далёком поднебесьи-
Где то ли замок, то ль вигвам,
Стоит уверен и развесист
Весёлый Бог и машет нам.
Любви прощальное дыханье.
Печали старый поворот.
Мы выучили "до свиданья!"
На языке иных широт.
Бандитская Москва, 1998,
перед отъездом из страны надолго,
а, может, навсегда...