Светило косое февральское солнце,
Лес замер, стыдливо прикрывшись снежком,
Морозною синью просвечивал воздух,
И тени пестрели узорным стежком.
Сугробы пылили порывами ветра,
Целуя внезапно прохладой в лицо,
И белые змейки, как малые дети,
Невинно резвились, забыв обо всем.
День в самом разгаре, – сияет и брызжет,
Не хочется думать, а хочется жить,
В галоп разбежались охотничьи лыжи,
А след колеёю вдогонку бежит.
Конец перелеску, и – поле без края,
Копёшки соломы мне щурят глаза,
Сорок потревоженных крики встречают –
И тут замираю, и сам, и душа…
ЛиКак будто на сцене, – изящно, игриво
Дымчато-красной на белом ковре
Лисица мышкует в снегу балериной,
Позируя лесу, сорокам и мне.
Забыв обо всем – о ружье за плечами,
О том, что охотника счастье сбылось,
Стоял и смотрел я на дивный тот танец
В компании тихих осин и берез.
То плавны, то резки движенья актрисы,
То в брызгах снежинок – двойной пируэт,
Проделает вдруг танцовщица-Алиса,
И тут же – застывший немой силуэт.
Но все завершилось опять же внезапно:
Оранжевый взмах на прощанье хвоста,
Мгновенье исчезло, оставшись прекрасным,
Зритель на месте, а сцена пуста.
Я верю в приметы, удачу и тайны,
А этой – забыть никогда не смогу,
И буду молиться Богине Диане
За танец Алисы на белом снегу.
январь 2005 г.