В часах у фонтана покоится вечность.
Ты веришь в приметы, а я вот не очень,
но всё ещё верю в твою безупречность,
не глядя в твои искушённые очи.
В твоих изреченьях былые ошибки,
одежды хранят ароматы укропа
и к счастью дороги, и в полуулыбке
заложен секрет укрощенья Европы.
А помнишь, Эллина, как мы на пару,
над черепичными крышами зданий,
на старых мётлах гоняли, с гитарой?
…пока не лишили нас прав и званий.
Как знойный полдень желал гротеска,
внизу, возле моря, блошиный рынок?
где ты среди бус и линялых косынок
вполне по дешёвке добыла подвеску,
из серебра. Для меня. – «На память,
да на удачу». – Такая примета.
А я безуспешно пыталась представить,
на кой же сдались мне твои амулеты.
И как буду жить без тебя, Эллина.
Что мне твой город дневного транса?
А город гулял под пластинки Брамса
и видимо мнил из себя мужчину
и отражался на дамском мольберте.
Разлука ж с лихвой зализала раны.
Твоя фон М*** завитком на конверте
уже не казалась таинственно-странной.
Вот так и проходит период иллюзий.
А стало быть, пустим к собачьей маме
взаимные 'бредни моральных контузий' –
смешные обиды в затасканной раме,
на коих свет не сошёлся клином.
Ты ведь за этим вернулась, Эллина?