Лужок цветет, благоухает,
и сколько вкусных заманих,
а сколько фаунов летает
и думает, что всё для них.
Вот шмель на розу примостился
и хобот вдоль и поперёк
возился, бился и хулился
и розу дурой он нарёк.
Обидой листья мнёт погромно,
и громко на весь луг гудёт,
и невдомёк, что рядом скромно
его другая флора ждёт.
И хоть какая голодуха,
хоть от желания опух,
есть флорино амбре для муха,
готова гнить для милых мух.
Иные флоры остроумно
впадают в лесбиянства транс:
«Нет! - опылению фаунов, -
сама могу, не знаю вас!»
А есть злодейки-однолюбки,
как фаун вздумает присесть,
прилипнет к сладкой миниюбке, -
его до гроба будут есть.
У этой - листики-колючки,
крючки, а запах, как уда -
фаун ползёт для сладкой вздрючки,
и – на колючку навсегда.
В природе все же равновесье,
смел плодожорки трюк и лют,
цветов используют прелестье
для объеданья на корню.
август 2005