В детстве, когда мама злилась на меня, она называла меня эгоистом или евреем. Тогда я не знал кто такие эгоисты и евреи, но все равно мне всегда было обидно до слез. Не то чтобы у меня было трудное детство, но и радостного было немного. Отец ушел от нас, когда мне было четыре года. Я даже не помню сейчас его лица, а знаю его только по фотографиям. Один эпизод, связанный с ним отпечатался у меня в памяти на всю жизнь. Он разбудил нас с сестрой посреди ночи и повел на кухню. Мама была там и улыбалась. Отец посадил нас к себе на колени и стал кормить клубникой. Никогда в жизни мне больше клубника не казалась такой вкусной как в ту ночь.
Других воспоминаний об отце у меня, к сожалению, а может, наоборот, к счастью не осталось. Я не знаю, куда он делся. Мама никогда не говорила нам об этом. Он просто исчез, и я больше никогда и ничего больше о нем не слышал. Вскоре, после того как отец ушел, мы переехали из трехкомнатной квартиры в однокомнатную. Мама часто ругала нас. Нельзя сказать, что она нас не любила. Скорее всего, так действовали на нее жизненные неудачи. Она много работала и если говорить о материальной стороне, то мы ни в чем не нуждались. Нам только не хватало матери, у которой не оставалось времени на детей. Сестра была старше меня на год, но мама отдала нас в школу вместе. Я очень гордился тем, что пошел в школу на год раньше положенного. Я казался себе взрослым. Мы учились с сестрой в одном классе и сидели все проведенное время в школе за одной партой. Учеба давалась нам легко и мы были с Яной всегда лучшими учениками в классе. Одноклассники нас недолюбливали, но нам было все равно, мы были вполне довольны обществом друг друга и почти не общались с другими детьми. Мама научила нас готовить и вскоре всю работу по дому, кроме стирки белья мы выполняли с сестрой сами.
В то время я ненавидел, когда посторонние взрослые люди начинали сюсюкаться со мной, а тем более если целовали. Однако когда мне исполнилось восемь лет, я сам стал лезть к Яне с поцелуями. Поначалу она сопротивлялась, и я был вынужден применять силу, чтобы поцеловать ее. Конечно это были детские поцелуи. Я всего лишь чмокал Яну, хоть и в губы. Не знаю, почему мне это стало нравиться. Скорее всего, все дело в том, что мы жили в одной комнате и волей неволей я часто видел голое тело мамы, которая, выходя из ванной, думала, что мы давно спим. Она была очень красива и молода, ведь между нами было всего девятнадцать лет. Думаю, это и стало причиной моего раннего интереса к противоположному полу. Когда сестре исполнилось одиннадцать, и мальчики стали проявлять к ней интерес, я очень ревновал, хотя она не обращала на них внимания. Я часто дрался, и меня даже пристыдили из-за моего поведения как-то на общешкольной линейке. Годом позже, когда мы оба уже много чего услышали о сексе, мы решили попробовать это дела на практике. Так как все основывалось на чистом интересе, никакого удовольствия, конечно же, получено не было. И это занятие было заброшено, как пустая трата времени, на два года. Мама к этому времени стала встречаться со своим нынешним мужем, и часто не ночевала дома. Так что мы были полностью предоставлены самим себе.
На этот раз все начала Яна. Я проснулся ночью от ее поцелуя. Она лежала рядом со мной на диване, и облокотив голову на руку, улыбалась. «Ты чего?»,-спросил я. Но в ответ она лишь обняла меня и стала нежно целовать мои губы. Вначале я от неожиданности напрягся, но постепенно ее ласки разбудили во мне желание, и я стал целовать ее тоже. Мы целовались с ней до утра, и это было неописуемо прекрасно. Мы были счастливы. Кроме любви брата и сестры нас потянуло друг другу противоположное начало. Каждый день мы с нетерпением ждали окончания уроков и бежали сломя голову домой, чтобы остаться наедине. Отсутствие мамы по ночам теперь нас только радовало. Поцелуи в губы постепенно перешли на шею и торс. У Яны уже тогда была красивая грудь, хоть она еще оформлялась, и она очень чутко реагировала на мои ласки. Мы исследовали друг друга сантиметр за сантиметром и старались доставить друг другу как можно больше удовольствия. Если б ты видела, что творилось с нами когда мы вкусили последний запретный плод. Если б ты только на секунду почувствовала то наслаждение, которое мы испытывали затем несколько лет друг с другом. Это была настоящая любовь в ее изначальном значении. Ощутить такое, не дано больше никому, потому что люди слишком эгоистичны, чтобы думать о том чего желает его половина. Все происходит на животном уровне, и каждый тянет при этом одеяло на себя, стараясь удовлетворить в первую очередь свое желание, а потом кое-как расслабить партнера.
У нас же было все по-другому. Все было слишком красиво, чтобы описывать это словами. Даже если б ты смотрела на нас со стороны, все равно бы ты не поняла до конца то, что мы чувствовали. Это был пик гармонии в отношениях мужчины и женщины. Все между нами было идеально. Да, мы понимали, что это противоестественно, что брату и сестре не следует заниматься этим друг с другом. Но желание было выше нас. Мы ничего не могли поделать с собой. А если быть честным до конца, мы даже не ломали над этим голову. Это продолжалось четыре года. Мы овладели искусством любви за эти годы, как никто другой. Авторы Камасутры и прочей ерунды в этом роде, сожгли бы свои труды, если бы познали то, что мы дарили все это время с Яной друг другу. Дарили, пока в один ужасный для меня день, Яна так же неожиданно не прекратила все это, как и начала. Я знаю, что она была права, но от этого мне не легче. Она дарила любовь, какую только может дарить женщина. Я имею в виду все, что может дать женщина… Ласку и нежность, внимание и понимание… Все это было! Мне было больно, когда это вдруг закончилось. Она продолжала любить меня нежной сестринской любовью, но как я мог забыть ее прекрасное тело… В ней все было идеально. Она была необычайно красива. Глаза, губы, носик, брови… Все было совершенно. У нее не было отбоя от поклонников, которых я часто избивал, отбивая им всякую охоту даже смотреть в ее сторону. Но больше между нами никогда ничего не было. Вскоре я и сам полностью осознал, что это было правильным решением со стороны сестры. Я стал пытаться ухаживать за девчонками, но не знал о чем с ними разговаривать. И мне претила сама мысль, что я могу ласкать кого-то, совершенно для меня чужого. Все это плавно перешло в постыдные для меня занятия мастурбацией. Чтоб как-то отвлечь себя и направить энергию в другое направление, я стал заниматься боксом. Нужно сказать, что я был неплох в этом ремесле. Без ложной скромности скажу, лучшим в стране в своей весовой категории. Пару раз становился чемпионом. Я часто пропадал на разных сборах и соревнованиях, и Яна стала встречаться с парнями. Она поступила в мединститут, а мне было пока не до учебы. Одним словом, я ее уже не контролировал, вернее не контролировал ее окружение. Когда мне было девятнадцать, я повредил мышцу на руке, и с боксом пришлось завязать. Мама устроила меня курьером в милицию. Она уже год как окончательно переехала к своему мужчине, выйдя за него замуж. Я таскал папки с делами из одного ведомства в другое. Конечно, попутно я читал все от корочки до корочки, и через год мог уже составить любой процессуальный документ. Я поступил на юридический факультет и успешно учился. Все складывалось вроде хорошо, до того дня, когда я все пустил под откос. В тот день я вернулся домой раньше, чем должен был, и застал чудовищную для меня картину: Яна занималась этим с каким-то уродом! Меня как током ударило, а через секунду перед глазами потемнело. Не знаю сколько прошло времени, но когда ко мне вернулось сознание, подо мной лежало месиво из мяса и крови. Я в ужасе отпрянул и упал с кровати. Тут я увидел картину еще страшнее. У стены лежала Яна со свернутой шеей! Я издал дикий вопль и зарыдал. Моя сестричка была мертва!!! Мой самый дорогой для меня человек лежал в нелепой позе и не двигался. Я взял ее на руки и прижал к себе. У меня была жуткая истерика. Я ходил с ней по комнате. Тряс ее. Гладил по щекам. Кричал на нее. Умолял ее не молчать. Но она не реагировала. Моя Яна была мертва. Я укутал ее в простынь и сел держа ее на руках на диван. Я что-то говорил и говорил ей без остановки, перебивая себя своим нытьем. Мои крики видно перепугали соседей и они вызвали милицию. Когда ворвались бойцы ОМОНА, я даже не посмотрел на них, а продолжал разговаривать с Яной. Когда они поняли, что их крики до меня не доходят, было решено применить силу. Двое из них остались инвалидами на всю жизнь, а меня же смогли остановить только пять пуль, выпущенные мне в грудь. Как видишь, я выжил. Меня сочли невменяемым и поместили в психушку. Я уже год как на воле. Смог убедить врачей, что уже нормален. Все мы учимся по книжкам, я и почитал их книги. И вот я на свободе. Ты не смотришь бои без правил? Я участвую в них. Опять чемпион. Представляешь? Платят хорошие деньги, правда я не знаю что мне с ними делать. Смешно… Чего ты так дрожишь, сестричка?... А?...
Сегодня в доме номер 45 на Смоленской улице, было обнаружено два трупа: труп неопознанной пока девушки и хозяина квартиры Артема Штольца… Никаких заявлений о причине их гибели, властями еще сделано не было. По неофициальной версии, Артем Штольц…