Неужто буду я когда-нибудь таким?
Седым и старым, слабым и больным?
С хрипящим голосом, дрожащей головой
И взглядом, переполненным тоской?
Мне жаль любого (да любого!) старика,
Опора у которого клюка
И нет другой, хоть где-то есть родня.
Финал такой неужто ждет меня?..
…Старик (я вижу!) в роковую ночь
Из дома выгнал ветреную дочь
За то, что родила без мужика.
И проклял он блудницу на века.
Шли годы, вырос внук, потом другой,
Но дед к потомкам даже ни ногой.
Как ни хотелось повидать внучат,
Спесивец свято чтил патриархат.
Так жил старик. Вдруг умерла жена.
Дочь вышла замуж. Велика страна.
Уехала на Дальний на Восток.
Ослаб старик и скоро занемог…
…Другой старик, другой его сюжет.
Назад лет тридцать натворил он бед:
Любовника супруги – топором,
Да и ее кинжалом под ребро.
Он отбывать отправился свой срок,
А в детский дом попал его сынок.
Не назовет убийцу матери отцом,
И детский дом – сиротский все же дом…
…У третьего – иная круговерть.
Сам бедолага приближал он смерть.
Жену, детей, работу пропивал,
В дурмане пьяном истину искал.
Был духом слаб и телом он ослаб,
Порока пьянства оказался раб,
А оглянулся – в пламени мосты,
Исканья были тщетны и пусты…
…Клюкой стучит старик о тротуар,
Забыт и беден, немощен и стар.
Был знаменит он или же богат?
Когда-то и ему был черт не брат.
Года, а может быть, судьба?
Он тихо покидает жизни бал.
Идет старик, он – на закате дня.
И я иду. А что же ждет меня?
Забвенье? Слава? Горести? Почет?
Сума? Тюрьма?
Заход или Восход?
И я иду.
И что меня-то ждет?