Наш моцион – до деревни Маклок,
тут магазин, весела продавщица,
(вон из Воронежа! в рай-уголок!
муж и пол дома, рожать – без больницы).
Вежливость гостя нахально велит:
купишь две банки холодного пива,
ну и – на ужинный кофе – бисквит,
вот молодухе чуток и «нажива».
С пивом – на лавочку, через асфальт,
Сели… Какого ещё нам декора?
Пень в три обхвата и неба хрусталь,
ёлки и палки кривого забора…
Где ещё ёлки сажали у нас?
Этот обряд был так свят и бесценен,
ёлки – чтоб душу потряс резонанс –
там, где какой-нибудь каменный Ленин.
Национален всегда человек,
гены ваятелей исподволь учат:
Ленин в Ургенче, – конечно, узбек,
Ленин в Анадыре, – правильно, чукча.
Ну а в Маклоке – особый случАй,
хоть ты партийный, хоть ты бесчленен,
если не веришь – музей изучай:
Первый В Воронежской Волости Ленин!
Мы из себя не рыгнём громких фраз,
фарс на него и без нас налепили,
первый – «за Ленина!» тост, каждый раз,
мы такой тост при советах не пили…
Банки – пустые, тепло, благодать,
бюст потерялся в тени среди ёлок,
встали, окинули, мусор – убрать,
и потянулись, и путь нам недолог…
(Видно, и вправду – руки тюленьи,
только настроился мысли в тетрадь,
падает ручка на слове, блин, «Ленин»,
ну и – зараза! – не хочет писать).
июнь-июль 2005