В мерцающем мраке тенистых дубрав
Ступала она по созвездиям росным,
Пьянящие терпкие запахи трав
Вплетались во влажные темные косы.
Под светом луны серебрилась листва,
Гладь озера гибкие ивы ласкали.
И странные, полные горя слова
Дрожащие губы тихонько шептали:
«О, рыцарь, тебе совершить суждено
Свой подвиг во славу сеньора и веры.
И есть где-то башня, а в башне – окно,
Сияющий взор в нем – ясней фероньеры.
И что тебе, верному Даме своей
До темного сердца лесной чаровницы?
Согреться нельзя у болотных огней,
Под крыльями птицы от ветра не скрыться.
Обвить бы тебя ворожбою моей,
Чтоб ты позабыл и любовь, и дорогу,
Блеск тусклого злата, сверканье мечей,
Оставшись со мной, в моем мрачном чертоге.
Поверь же, мой рыцарь, напрасен твой страх -
Тебе не подам приворотного зелья,
Не дрогнет наполненный кубок в руках,
Свершишь ты свой путь к предназначенной цели.»
Свивались в туманные образы сны,
Подвластные магии древнего слова,
Скользили жемчужные блики луны
По складкам одежд ее бледно-лиловых.
Струился в ладонях серебряный свет –
И счастье, и боль ее были едины.
Из мглы тростниковой колдунье вослед
С печальной улыбкой смотрели ундины.
Но власть заклинаний любовь не вернет,
Так больно проститься с растаявшей тенью!
Пусть слез не заметят… Колдунья вздохнет,
У двери рассвета застыв на мгновенье.