1
Аль потешить вас песней славною
Про житье-бытье Стеньки Разина?
Как-то было раз, в повечерие,
Моя бабушка, свет Ивановна,
Как мела метель, вьюга вьюжила,
Мне поведала быль старинную...
Как по бережку, не по отлогому,
По крутому Волги-красавицы,
У большой самарской излучины
Пировала дружина веселая
Молодцов без роду, без паспорта,
Пировала дружина на радостях,
Что самарские ей люди преклонилися,
Открывали ворота тяжелые,
Высыпали на площадь соборную,
Да гостей встречали криком радостным.
Что убиты стрелецкие головы.
Воевода повешен за ноги,
Воеводина дочка в тереме
Взаперти рыдает без удержу...
Так, покаявшись в злодеяниях.
До земли в поклонах сгибаяся,
Хлебом-солью народ приветствовал
Долгожданных гостей, невиданных,
О которых молвою полнится
Аж до самого моря Хвалынского
Волга-мать с речушками малыми.
Молодцов, чьи деяния-подвиги
В песнях славят по всей Руси лапотной,
О которых память мужицкая
Не померкнет с течением времени!
И народ гудел: «Лета многие,
Многи лета тебе жить да здравствовать,
Государь наш, Степан Тимофеевич!»
Подносили и кубок серебряный,
Полный кубок вина долголетнего.
Сам хозяин, Степан Тимофеевич,
Поднимая тот кубок серебряный,
Осушал его трижды во здравие.
Первый раз осушал - да за дух речной,
Водяного царя, чудо-чудище,
Что носил его по волнам реки,
Да по бурному морю Хвалынскому
Невредимого, как по воздуху.
Там, где гладь - ни земли, ни острова, -
Небеса лишь с водою сходятся, -
Посылал ему ветры попутные,
Среди круч, средь глубоких пропастей.
Стлался мягкой кошмою под ноги...
А второй раз кубок серебряный
Осушал атаман - за казачий круг,
За солдат, и суровых, и преданных,
С ним деливших и пир, и бесхлебицу.
Тех, что жар боев с персиянами
Запивали водой соленою,
Тех, что в славном Астрахань-городе
Торговали шелками персидскими,
Торговали парчою втридешева,
А других домой не вернувшихся,
Поминали недолгим молчанием...
Третий раз осушал - за святую Русь,
Да во славу народа христианского.
Отпирались подвалы глубокие.
Выкатывались бочки пузатые,
Что не с медами, с винами сладкими.
Как у церкви главной, соборноей,
На ступени ее полегонечку
Поднимались те бочки тяжелые...
Пономарик в ужасе крестится.
Попа-батюшки уж и след простыл.
Там, где раньше тихо молилися, -
Ручейки вина в море сходятся,
Там, где слышалось пенье под сводами, -
Звоном чаш приветствуют ангелов,
И пошла шуметь радость хмельная,
Буйным вихрем в головах загулялася!
Ой, пируете, ясны соколы,
И не знаете, как беда близка -
Рыщет черным ястребом, да в глаза глядит,
Бродит зверем лесным, да хоронится!
То не змейка, согревшись на солнышке По камням ручейком извивается
То не лебедь, изогнув шею белую,
Проплывает по чистому озеру, -
То по площади главной, соборноей,
Проходила, потупив глаза земле.
Красна девица, дочь боярская,
Белоличка, нежней утра раннего,
А коса темней дня ненастного,
Поступь легкая, что по облаку.
Землю черную презираючи.
Сарафан расшит дорогим шитьем,
В золотом венце - светлы жемчуги…
Как увидел Степан Тимофеевич
Красну девицу, дочь боярскую,
А как вскинула робко ресницами,
Полыхнула очей голубым огнем, -
Разгорелся в сердце безумный жар,
Одолела тоска добра молодца...
Вот промедлили синие сумерки,
Вот заря зарею сменялася.
Отыскал он крылечко узорное.
Поднимался в хоромы высокие.
Она встретила его ласково,
Угощала яствами чудными,
Напоила медами хмельными,
Утешала беседой приятною.
И казалось - светла ночка темная,
Часы долгие, что вода, текли,
Лишь под крышей, под стрехою тоненькой,
Гулевали о чем-то два голубя.
Только ветер шумел, да шумел в окно,
Только явор высокий, молоденький,
Бился в ставни листвою зеленою...
Ой, пируешь, казак, беспечально ты,
И не знаешь, куда преклонил главу, -
То была не красная девица,
То была - змея подколодная!
Среди ночи, по городу сонному,
Появились лазутчики царские.
Поднимали гостя усталого,
Заломили рученьки белые,
Заковали в цепи железные,
Заточили в темницу холодную...
То не сокол, привязан к кольцу петлей,
Принуждаем к покорности силою,
От бессонницы бьется, измученный,
Забывая свободу желанную -
Только смежит он очи зоркие -
Повернется кольцо распроклятое!
То холодною, темною ноченькой,
Всею силой своей богатырскою ,
Как возьмется молодец, поднатужится,
Но крепки оковы тюремные,
Не пускают на волю вольную.
Вот на небе заря забелелася,
Вот роса, едва народившися,
По траве сединою расплакалась,
Чтобы после несчетною россыпью
Загореться в ответ лучам солнечным,
Спит честной народ беспробудным сном -
Мёда слаще тот сон предутренний.
Одному лишь не спится, не дремлется,
И что ждет его - мудрено сказать!
Вот он видит в окошечко малое -
По низине, по левому берегу
Острова, что стога июльские,
Лесом поросли снизу доверху…
Как взмолится казак, добрый молодец:
Ой, ты, гой-еси, Волга-матушка!
Ты качала меня по волнам своим,
Так лишь мать дитя беспокойное
День и ночь баюкает бережно!
Сколько раз приносила удачу мне,
Когда в жаркой битве с братвой моей
Сам гилянский хан силой мерился,
И назад, с победою славною,
Подгоняемы ветром полуденным.
Шли ладьи, обитые бархатом,
Распустив паруса шелковые.
Иль затем меня ты утешила.
Чтоб живьем сгноить в клетке каменной?
Сквозь окошечко узкое, поверху
Перерезанное решетками,
Ты повей на меня вольным воздухом,
Напоенным слезою утренней,
Илом с берега, рыбой соленою,
Старых лодок смолой пахучею,
Сизым дымом костра рыбацкого!
Дай мне сил порвать цепь железную,
Пригони мне лодочку малую,
Унеси меня в этой лодочке
По волнам, Стрибогом взлелеянным!
Среди ночи, без звезд, без месяца,
Не сыскать меня псам воеводиным!
Подарил тебе я невольницу, -
Подарю еще сорок сороков
Жеребцов персидских, породистых,
Белых коз без черной шерстиночки,
И хлеба, большие, подовые...
Высоко стоит башня каменна.
Далеко слышен глас человеческий.
Вот достиг он лесистого берега,
Шумом прогудел он в густых ветвях,
Воротился с холодной заряницей,
И ворвался в грудь истомленную
Пробужденьем грозы новорожденной,
Молоньи святым исцелением
Молоньи, среди туч хоронившейся!
Как повел плечом добрый молодец -
Словно тоненькую веревочку,
Разорвал свою цепь тяжелую.
Вот он высвободил руку правую,
Отыскал уголек, что лежал в углу,
Как углем чертил он на сырой стене-
Не могуч корабль - малу лодочку,
Малу лодочку с веслами легкими.
Что скользит по волнам быстрой утицей...
И свершилось чудо великое -
Не бывало, и нет ему равного:
Что приход Веснянки лазоревой,
Жаворонка песня серебряна,
Что пред ним любви откровение
Молодой дикарки глухих степей,
Что пред ним богатство несметное?-
Только прах и пыль рядом с чудом тем!
Там, где были цепи железные -
Лишь песочек мелкий рассыпался,
Там, где высились стены каменныя, -
Глядь, - просторы пред ним расстилаются.
Что не воды бегут, воды быстрые.
Берег левый далеко виднеется.
А и сам он боле не в тюрьме сидит,
Не в тюрьме сидит он на сыром полу,
Что цепями к полу прикованный,
А сидит в своей малой лодочке.
Перед ним ватага веселая,
Вверх по Волге плывут они с песнями...
Ой, плывите навстречу судьбе своей,
Не сгубила вас сабля басурманина,
Не настигли царевы лазутчики,
Миновали пищали стрелецкие...
Не считаете вы золотой казны,
Пистолетов, да сбруй татарския,
Ятаганов кривых, звонких сабелек,
Да ковров заморских, причудливых.
Пусть несется струг вашей песне в лад,
Солнце смотрится в гладь прозрачную,
Пусть у бочки с вином дна не видится.
От узорного платья рябит в глазах,
А от стука сапог дрогнет палуба!
Эх, печаль, тоска неизбывная,
Неотступная тень прошедшего!
Ты морщинами оставляешь след
По лицу молодому, безусому,
Черный волос белишь ты сединами,
Гнешь, как лозоньку, спину могучую.
Память, память, подруга бессменная,
Солоней ты бываешь волны морской!
Ты близка остаешься нам сызмальства.
Словно вкус молока материнского,
Ты под сердцем трепещешь - так горлица
Бьет крылами, в силки уловлена,
И полет твой, неровный, неправильный,
Успокоит лишь смерти дыхание...
Отпусти же на миг душу грешную.
Дай забвенья минутку счастливую,
Растворись, рассыпься в смехе радостном,
Словно капля воды в волнах пенистых!
Да продлится день, день сегодняшний!
Что нас ждет впереди - Богу ведомо...
2
Гей, ты, резвый конь!
Ты, как огнь, скакал,
Сколько раз меня
От беды спасал -
Злым татаровьям
Не словить тебя,
Басурманину
Не седлать тебя :
Разорвав узду, -
Воли сын родной -
Сам лихую весть
Принесешь домой!
Весело ты, конь,
По степи ходил.
Думы тайные
Я с собой носил,
Да пожар тех дум –
Сердца вещий дар-
Дымом по ветру
Уносило вдаль...
У меня ль было -
Выходил народ
От самарских круч
До хвалынских вод!
И в любви клялся
Мне народ честной
От песчаных дюн
До глуби морской.
Была Волга мне
Родной матушкой,
Было Солнце мне
Добрым батюшкой...
Тонок луч его
Не в щели - в окне.
Стены каменны,
И спасенья - нет.
От пиров моих
Поприяли страх
И московский царь,
И персидский шах.
От пиров, где длань -
И судья, и бог -
Воевода-зверь
Ждать добра не мог.
А пиров таких
Свет не видывал:
Сам врагов казнил.
Кого - миловал!
Средь моих бояр
Я ль не был царем?
Да похмелье мне,
Знать, в пиру чужом.
На ногах - пуды -
Цепи кованы,
А кости во мне
Нет неломанной,
Где была спина -
Крови месиво....
А в окошко - Жизнь
Брызжет весело!
А в окошке - синь,
Синь вечерняя...
Женка, женка, Русь,
Ох, неверная!
Поделом тебе,
Что за грязный блуд
Сыромятным - бьют!
А каленым - жгут!
Воцаренному -
Прекословишь ли?
Заклейменного -
Пожалеешь ли?
А кого в бою
На челе ведешь,
Как легко потом
Продашь ни за грош!
Ты венчаешь быль
Небылицею
За добро воздашь
Все сторицею!
У Симбирских стен
Легок первый снег...
А тебе лаптей
Не сносить вовек!
Не простишь ты, чернь,
Своей серости! -
Хоть по гроб клянись
В любви-верности!
Ах, за что ж я сам,
Позабыв себя,
Так любил тебя,
Так жалел тебя?!
Как худого пса,
Погуби меня -
На кровавый пир
Призови меня,
У меня ль было -
Жар зарниц лихих,
Как ложилась в пыль
Ты у ног моих!
...Солнце поднялось
От крутых холмов,
А в окошке блеск
Ярких куполов,
В солнечном луче
Засветившихся...
Будь ты проклят, день
Народившийся!
Что парчи твоей
Девичий наряд -
Алой шапкою
Не венчать закат!
Колокол-большак,
Что мне песнь твоя,
Коль обедни звон
Не услышу я!
Птичка милая,
С песней благостной
Не буди меня
Писком радостным:
Не несут с кладбищ
Мертвецов домой,
День судилища,
Лик ужасен твой!
...Вот слышны шаги -
Не за мной идут?
Как боярина,
Под руки ведут,
И телега мне -
Распрекрасная,
Упряжь лошадей
Разномастная.
Позади - тюрьма.
Впереди - помост...
Принимай, Москва,
Я твой первый гость!
Расступись, народ,
И старик, и млад! -
Чаял я верхом
Въехать в стольный град,
И - прости за всё,
Всё, что не сбылось:
Счастье хрупкое
В руки не далось,
Счастье горлицей
Рвалось из рук вон!
Мне - вороний крик -
Похоронный звон!
И - свершилась казнь...
То не буйный вихрь
Пред грозой склонил
Травы до земли -
Пошатнулася
Русь крещеная,
Открывала очи
Незрячие,
Будто бы от сна
Пробуждалася...
Не сомкнется мрак
В небе поутру,
Ничему не быть
В ней по-старому!
Ну, а я брожу
Среди площади,
Бога вышнего
Молю: пощади!
Для чего же петь
Птичке-ласточке -
Не услышишь ты
Песню звонкую!
Для чего сверкать
Студеной росе?
Не шагать травой
Росной поутру!
Даже солнца свет
Ни к чему тебе -
Не видать тебе
Солнца ясного!
И, как встарь, мужик,
Вечный пасынок,
Лишь от Бога ждет
Утешения!
О судьбе своей
Кому плакаться!
О журьбе своей
Кому плакаться!
Но камыш-трава
Прибережная,
Что шумит в реке
В тихой заводи,
Прошептала мне
Тайну на ухо,
Что глубок твой сон,
Но не умер ты...