одномоментной судорогой
сведенные в единое целое
железной хваткой судьбы
меж галактиками
по мере движения
треком канала
в каждой галактике своя прелесть
каждая – была хороша по своему
но проходило время
и труба звала меня дальше
и я улетал в никуда
делая на прощание снимок
особо понравившегося пейзажа
который потом навсегда оставался в памяти
и летел дальше
больше ничем не привязанный
к этим местам
это позже я понял
что путь мой бесконечен
как и беспрерывно растущая вселенная
у которой есть начало
оставшееся далеко в прошлом
но нет границ
а по ночам я писал письма бриджитт
но отсылать их было некуда,
некогда да и незачем
я знал
что она не сможет их прочесть
хотя бы потому
что я не смогу их отослать
а отослать я их не мог
поскольку почты соединяющей наши вселенные
тогда еще не существовало и в помине
как впрочем нет ее и сейчас
и она – увы – едва ли когда-нибудь появится –
почта соединяющая очень одинокие сердца
для которых не найдется даже слабого утешения
вроде клуба сержанта пеппера
вот и хлещут над северной каролиной дожди
над южным уэльсом – снова снега
и только там где живет бриджитт
никогда не гаснет солнце
моей любви
хотя оно такое маленькое
что его невозможно разглядеть
без радиотелескопа
любви к далекой хрупкой и белокурой женщине
хоть я и не люблю блондинок
потому что их заметно на открытом пространстве
за несколько мегапарсек
в отличие от брюнеток
которых легко укрывает ночь
а блеск их страстных глаз
всегда можно принять
за вспышки метеоритов
щедро рассыпанных вокруг
но уж брезжит зловещий Фомальгаут
а иллюминатор верхнего вида
наглухо задраен
и это значит
что вновь пора
ставить паруса
и навешивать такелаж
отправляясь в новый поход
к новым еще неизведанным
галактикам
которые впрочем
не слишком-то и отличаются
от предыдущих
разве что свойством спиральности
но это отличие на любителя
излишне глубоко заморачиваться
в поисках кратковременной искры
живого тепла
способного хотя бы на миг
разморозить сердце впавшее в анабиоз
в мире утерянных иллюзий
и веры в то что все будет хорошо
хотя бы на самый краткий миг
во времена космических штормов
когда не спасали
даже задраенные наглухо
верхние люки
мой корабль свободно дрейфовал
меж космических тел
и мистических дыр
и я уже ничем не мог ему помочь
поскольку заклинивало штурвал
и оставалось лишь ждать
помощи со стороны
и можно было размышлять лишь о вечном
сидя в штурманском кресле
и верный пес тихо поскуливал
изредка ободряюще лизнув руку
и я тогда думал что в сущности все пустяк
и эта жизнь
и любовь
и продолжение рода
и даже эта мертвая зыбь
муторно болтающая мой корабль
точно ржавую консервную банку
с давно пропавшей начинкой внутри
странно
что сияние твоих глаз
всегда спасало меня
когда я шел по самой кромке обрыва
балансируя между синевой и чернотой
наверное лучи твоей любви
указывали мне тропу
нитью твоего вязания
тянущегося из твоей светелки
и я возможно давно бы уже
осел где-нибудь
в тихом уголке
и возделывал цветы
если бы не свеча
оставленная тобой
в открытом окне