Мир замер. Время кончилось. Пока
секунд в резервуар не закачали -
остановилась пуля у виска,
застыли клочья пены на причале;
недвижно в подворотне босячьё -
команда алкашей из высшей лиги;
недвижим звук - свисает только «ё»
через губу у пьяного ханыги;
окаменели юные тела
в своём самозабвенье воспалённом:
Она и Он, в чём мама родила,
переплелись, как змей с Лаокооном.
А жизнь - течёт. Резервуар всосёт
горючее по самую макушку -
и пуля хрупкий череп разнесёт,
и алкаши допьют свою чекушку,
и, задрожав, любовники в огне
насытят ненасытное желанье,
и даже самодержец на коне
пошевелит своею медной дланью,
дождём обрушат птицы свой помёт
на Тверь и Тулу, на Берлин и Бремен...
Никто и не заметит, не поймёт,
что несколько пожиже стало время.