Дни перед снегом. Серый воздух пуст,
Студен и до беззвучья неподвижен.
Земля прибита инеем, и грязь
Застыла со вчерашними следами.
Те листья, что опали, под ногой
Шевелятся, как грубая бумага.
А те два-три, что вертятся еще
На голых и уже прозрачных ветках,
Печально покоробились от стужи,
И сединою матовой покрылись.
Чуть тронешь – безразлично упадут...
Порой на полигоне слышен выстрел,
И он летит по мертвенному небу
Нелепою и грубою угрозой –
Но ни один листок не шелохнется.
Так тихо – что мне кажется порой
Вот-вот пойдут мельчайшие снежинки.
Ленивые, земли не накрывая...
Но их все нет. И скучно в сером небе.
Все звуки сразу сделались яснее.
И нравится бродить, шурша листвой,
Глядеть на паутину мертвых веток,
На жесткие, ребристые стволы.
И вслушиваться в шорохи живые,
Когда вспорхнет с какой-то ветки птица,
Иль вдруг споткнешься о торчащий корень –
Он зазвенит в земле окаменевшей,
Как будто отзывается на зов.
Так глубоко отзывчивая скорбь
Лежит в душе. Я будто не одна.
И горькое заслуживаю счастье.
Куда бы ни ушла – могу ль надолго
От рук прекрасных, глаз я оторваться,
От пуговиц, застегнутых у шеи?
Твое лицо мне кажется бледнее
И призрачней от матового света,
От черных, опустевших, мертвых веток,
От леса, поседевшего в тумане,
От воздуха, что стер любые краски...
Я вижу это милое лицо
Когда хочу – и говорю с тобою.
Сочувственно ты слушаешь меня,
Как зимний день, за черный лес склоняясь...
Чтоб завтра снова быть со мной.
Ты очень юн. Настолько чист ты сердцем,
Что нет ни тени сумрачной на нем.
И я, душой испытывая трепет,
Могу коснуться пуговиц у шеи,
И ворот расстегнуть движеньем мягким
Вот здесь, на замирающей дорожке,
Где мы с тобой зимой когда-то шли..
И близость эта чудная звенящей
Стоит застывшей в воздухе струною...
И струнами натянутые ветки
Все звуки неба ловят неподвижно...
И я боюсь их тронуть, потревожить...
Они мне навевают этот сон.
Снежинками сойди ко мне на землю…
14 октября 2002