Коротали межсезонье ограды, мосты
Улиц смуту глуша тишиной,
Где измерил прощанием всезнающий ты
Одиночества топкое дно.
Вензеля на осколках сумасшедшей души
Не стереть, пусть порыв двуедин.
Хоть преграды воздвигни, хоть запреты пиши –
Восстают из несметных глубин.
Не ложась на бумагу ни чертой, ни строкой,
Закипают в сердце лавой рябой,
Пробивая тяжелой свинцовой рекой
Русло пройденного: память и боль.
Проще пареной репы – жить с пустого листа,
Не тягаясь с канальей-судьбой,
И подобно оградам, скамьям и мостам
Нарядиться во флер голубой.
Бирюзовое мини без стыда нацепив,
Соблазнять растревоженный май,
Выпуская на волю сворой гончих с цепи
Чувства, бьющие ввысь, через край.
У природы согласие с собой не в чести:
Солнцем высушив, мочит дождем…
Звук шагов, что отмерил, чуть ссутулившись, ты
Цветом вешних надежд заметет.